В 1943 году Священный Синод возродил в Красноярском крае святительскую кафедру, владыка Лука был официально возведен в сан архиепископа Красноярского и Енисейского и стал членом Священного Синода. Местом церковного его служения была единственная действующая в городе кладбищенская Никольская церковь. Добраться из центра города до этой церквушки, построенной красноярскими железнодорожниками еще до революции, сейчас совсем несложно, а в войну одолеть пять-семь километров пешком немолодому человеку, после изнуряющего труда в госпитале, когда приходилось делать в день по 4-5 операций и недосыпать, работая над книгами, было очень непросто.

“До крошечной кладбищенской церкви в Николаевке полтора часа ходьбы с большим подъемом в гору. И я устаю до полного изнеможения… - писал в одном из писем владыка. -Ходить я должен был по такой грязи, что однажды на полдороге завяз, упал в грязь и должен был вернуться домой”. Позже выделят архиерею лошадку, на которой станут возить его до Николаевки.

То был единственный пастырь на весь город. Вызвавшийся помогать владыке некий протоиерей Захаров оказался плохим помощником, был он скорее всего “подсадной уткой”. И вскоре через Священный Синод владыка Лука добился снятия с него священного сана. Разжалованный расхититель церковных средств стал добиваться с сообщниками открытия Покровской церкви для того, чтобы пригласить туда другого архиерея, из обновленцев, и продолжить раскольничью деятельность. Этого допустить архиепископ Лука не мог. Здесь, в Красноярске, и состоялось, пожалуй, последнее его сражение с “волчьей стаей” обновленцев внутри Церкви, увенчавшееся победой.

Вскоре помощниками архиепископу стали священники Николай Попов и Петр Ушаков, назначенный владыкой настоятелем Никольского храма. Одновременно отец Петр возглавил и церковный совет при храме, то был скрытый вызов органам НКВД, которые обычно ставили на это место своих агентов.

На огромном обезбоженном пространстве Восточной Сибири воин Ясенецкий как мог сражался против духовного одичания своего народа. И хоть в 1942 году впервые после 1917 года в СССР разрешили праздновать Пасху, храм, об открытии которого в центре города хлопотал перед краевыми властями святитель, так и не открыли. “В театре много архиерейских облачений, но нам не дают их, считая, что важно одевать их актерам и кромсать, перешивая для комедийных действий”, - писал водном из писем владыка. Богатым владельцем архиерейских облачений оказался, конечно же, драматический театр имени А.С. Пушкина, построенный в Красноярске как Народный дом еще в царские времена.

С советским театром у святителя Луки отношения явно не сложились. В 30-е годы известный советский драматург Борис Лавренёв пишет пьесу “Мы будем жить”, где прототипом отрицательного героя послужил профессор Войно-Ясенецкий, а вслед за ним другая советская знаменитость Константин Тренев создает пьесу “Опыт”, где снова Ясенецкий служит прототипом отрицательного героя. Был даже такой роман “Грани” некоего писателя Н. Борисоглебского, пишет внук святителя Владимир Александрович Лисичкин, где опять же был взят в качестве прообраза этот нехороший доктор Войно-Ясенецкий. Никак не давал он покоя советским идеологам.

А “отрицательный герой”, отметив в Красноярске две круглых даты: 20-летие своего епископства и 20-летие гонений по тюрьмам и ссылкам, падая от усталости, иногда и сам попадая в больницу в качестве пациента, продолжал трудиться и молиться. Главная истина, которую выстрадал владыка Лука именно здесь, в Сибири, заключается в простой фразе, написанной им из Красноярска в 1943 году в письме сыну Михаилу: “Я полюбил страдания, так удивительно очищающие душу”. Это была его главная победа на пути к святости.

…Несколько лет назад в скромный Никольский храм, где в войну служил владыка Лука, пришла женщина. И увидев большую икону святителя, облаченного в золотисто-сиреневый наряд (одели все-таки красноярцы его в достойное архиерейское облачение хотя бы на иконе), она вдруг вскрикнула: “Это он был во время операции в Глазном центре вместе с врачами! Только он был в черном монашеском одеянии. Это он исцелил меня! Врачи до сих пор удивляются моему быстрому выздоровлению. Скажите, как его зовут?” “Святой Лука”, - услышала она в ответ. Есть у святых такое преимущество: и после смерти оставаться рядом с нами.