3.3.4. Сослать на Ледовитый океан!

И вот Туруханск, Свято-Троицкий храм, где под плитами лежат мощи святого мученика Василия Мангазейского. Но и тут уже обосновались обновленцы. Ссыльного архиерея верующие туруханцы встретили с радостью, но владыка Лука отказался служить по-новому и произнес в храме разоренного большевиками мужского монастыря такую прочувствованную речь против всякого рода церковных расколов, что все покаялись: и прихожане, и местный батюшка. И снова врачевание душ Войно-Ясенецкий успешно сочетал со спасением жизней и здоровья людей. И слава о нем пошла по всему Туруханскому краю.

Телеграмма от чекиста Вольфрама в Енисейске явно залежалась, но другой “чекист” Бабкин подсуетился и привез ее копию хоть и с опозданием в Туруханск. Если улицы Вольфрама нет, то улица Бабкина есть не только в Енисейске и Туруханске. Создатель первой коммуны Василий Яковлевич Бабкин был человеком по тем временам большим - член крайкома РКП(б), председатель Туруханского исполкома. Кому как не ему было хлопотать о новом уголовном деле против ссыльного? И случай для этого представился просто исключительный.

Все началось с того, что на прием к Войно-Ясенецкому пришла женщина с больным с годовалым сыном. Когда врач спросил мамашу, как зовут ребенка, та ответила: “Атомом”. Доктор поразился столь необычному имени, поинтересовался, почему не назвали ребенка Поленом или Окном, выписал рецепт и они расстались. Это была жена Бабкина - Августа, а Атом был его сыном.

Глубоко возмущенный папаша написал 4 ноября 1924 года в крайком партии очень путаное заявление о новом революционном быте и покусителях на него, где более всего понятен последний абзац: “Прошу Крайком рассмотреть мое заявление и сделать все выводы по поводу действий Ясенецкого-Войно”. Тут же последовала резолюция: “Секретно. Губуполномоченному по Туруханскому краю - для сведения и принятия мер”. И закипела работа.

Объяснения доктор Войно-Ясенецкий давал уже на допросе 6 ноября в канун Великой Октябрьской революции: “По существу предъявленного мне обвинения объясняю: инцидент, который гр. Бабкина сочла за намеренное оскорбление с моей стороны, был вызван тем, что я , в первый раз встретившись с революционным именем, был очень озадачен им и не сразу понял, в чем дело. Мои слова объясняются именно этой озадаченностью, а никак не желанием оскорбить революционные чувства гр. Бабкиной. Вообще я не способен к насмешкам над революцией, ибо это было бы мальчишеским непониманием исторического величия революции. Перед гр. Бабкиной я с радостью готов извиниться.