«..Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладязя. И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имели земные скорпионы. И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих . | ||
| --Новый Завет. Откровение святого Иоанна Богослова, гл.9. | ||
+++
С Россией кончено... На последях Ее мы прогалдели, проболтали, Замызгали на грязных площадях, Распродали на улицах: не надо ль Кому земли, республик да свобод, Гражданских прав? И родину народ Сам выволок на гноище, как падаль. О Господи, разверзи, расточи, Пошли на нас огнь, язвы и бичи, Германцев с запада, монгол с востока, Отдай нас в рабство вновь и навсегда, Чтоб искупить смиренно и глубоко Иудин грех до Страшного суда! | ||
| --Максимилиан Волошин. 1918 г. | ||
+++
И снова продолжаем мы разговор о любви к народу и Отечеству.
- Отец Геннадий, - говорю я, - вспоминаю вашу проповедь о великом русском святом Серафиме Саровском - тот эпизод, когда великий молитвенник нашей многострадальной земли сподобился видеть ее еще при жизни с небесных высот в голубой дымке фимиама. . Но то была еще Россия православная, Россия пушкинских времен. Какой видится она преподобному Серафиму сейчас? Горько о том думать. Не голубой фимиам, а едкий серый дым пожарищ окутал нашу землю, йот тех видимых сражении, что творятся на окраинах былой великой Российской империи, и от той невидимой духовной брани, которая по-прежнему сотрясает Россию. И в этой главной брани, от исхода которой зависит будущее, россияне вновь делают выбор: жить со Христом, с Богом в сердце или без Христа.
Красно-коричневые, о которых мы уже говорили, вроде бы выбрали Христа, но когда я читаю их или слушаю коммунистические речи, я невольно сжимаюсь от одного чувства: в них нет любви, а значит, нет и Бога. (Есть и личности такого же толка, именующие себя христианами). И тогда в качестве самозащиты остается одно - псалом Давидов: «К Тебе, Господи, взываю, твердыня моя! Не погуби меня с нечестивыми и делающими неправду, которые с ближними своими говорят о мире, а в сердце у них зло...»
- В сущности, вы дали характеристику этого явления... А если говорить конкретно, был период, когда с православными им было не по пути. Разрушенные храмы и души россиян вопиют и по сей день, свидетельствуя о безбожии красных.
Но после крушения системы сторонники ее стали искать опору в православии...
- Какой же может быть союз у христиан с говорящими, что они - христиане, а по сути, с антихристами?!
- А они усиленно ищут этого союза. Как-то я слышал .даже такое: объединились же коммунисты и православные в Великой Отечественной войне и воевали вместе. Вот и сейчас, мол, Отечество в опасности и нечего разбирать, коммунисты или православные - надо спасать Отечество. Все очень и очень даже не так.
Когда была война и на нас шел в физической брани враг, действительно все сыны Отечества в этой физической брани противостояли врагу. И была война - война земная. Но вступить в общие ряды с коммунистами христианин никогда не согласится. Что может быть общего у Христа и Велиара? Что может быть общего у безбожника и верующего в Бога? И нельзя говорить - верующие и коммунисты вместе воевали с фашистами. С фашистами воевали все народы, населяющие Союз, - граждане этой страны. Воевал весь народ, в который входят все нации, а не верующие и коммунисты. Тогда можно сказать, что воевали профсоюзы, комсомол и т.д. Но не объединялись коммунисты с верующими. Лютая брань с Богом продолжалась и в дни Отечественной войны. Да, коммунисты вынуждены были сделать уступку - открыть кое-где храмы, но страшная борьба безбожников с христианами, подчеркиваю, продолжалась, и лютые гонения - тоже. Программа на уничтожение религии оставалась. И как только чуть-чуть полегчало стране - при Хрущеве обрушились новые гонения, вновь начали уничтожать храмы, что уцелели, людей...
А сейчас происходит странное... вроде бы даже и объединение православных и коммунистов как бы в борьбе за Отечество...
- Отец Геннадий, я бы не назвала это объединением. Просто коммунисты, когда все свои прежние опоры потеряли, бросаются к кому угодно, ища союзников, а христиане их по незлобивости своей устраивают.
- Ну правильно, когда Эрих Хонеккер был отвергнут всеми, то приютили его христиане-лютеране - те, кого он гнал.
- И тут нечто вроде приюта в гонимой прежде Церкви.
- Тем более что им тут мстить не будут.
- И что любопытно, ведь многие из партийных лидеров ушли вовремя и удачно в коммерческие структуры, в предпринимательство, с которым они еще недавно столь усердно боролись, и довольно охотно помогают православию - на ремонт той же церкви, разрушенной родной партией, подбросят, на часовенку... Вопрос невольно возникает: что это - осознание страшного греха и прозрение или нечто другое?
- Это ход конем. Конечно, и к коммунистам должно относиться с христианской любовью, но как к людям падшим, которые должны в покаянии вернуться в отчий дом, в Церковь - святую, православную Христову. И единичные примеры тому есть.
Но ничего общего между православием и коммунизмом быть не может, потому что это христианство и антихристианство. Коммунистическая идея интернационализма изрядно померкла за последнее время, набила оскомину. Но она также не имеет ничего общего с идеей христианской любви между народами. Мы признаем любовь и общение наций. А при определенных исторических обстоятельствах - и объединение наций в единое государство или же обособление в отдельные государства...
- То есть вы не видите ничего страшного в том, что сейчас идет обособление?
- Но это объективная историческая реальность. Было время, когда Римская империя собиралась, и было время, когда она рассыпалась. И что теперь говорить, хорошо ли делал Юлий Цезарь, когда собирал, присоединял Галлию к Риму, плохо ли делали франки, когда отделялись от Рима. Это объективный исторический процесс. А в духовном смысле... конечно же, в нынешнем распаде мало хорошего. Дело в том, что когда собирались народы в единые державы, то главным было все-таки не плохое, а хорошее. А хорошее - это то, что вера - единая Христова вера - просвещала все народы, входившие в эту империю. А нынешнее обособление в духовном плане... даже не знаю, что оно дало хорошего. Но это не значит, что христианин сейчас должен засучить рукава и броситься то ли опять объединять всех в единую державу, то ли наоборот - стоять за свою суверенность. Христос говорит: царство Мое не от мира сего. Оно не проходит по географическим границам. О царстве Неба, царстве Духа, о вхождении в Царство Небесное - вот о чем должен помышлять христианин. А земные границы всегда перекраивались. Это было и будет так до конца мира.
Конечно, когда мы говорим о великой Святой Руси, то, естественно, говорим с восторгом, с любовью, с тоской и сожалением о том, что мы ее не имеем сегодня.
Действительно, как может не радоваться христианская душа, когда знакомишься с тем, чем была Русь - держава православная. Но то, что происходит сейчас, происходит объективно, в том числе по грехам христиан и по их отступлениям от заветов своего Учителя - Христа.
Здесь скорее должно быть великое покаяние. Как мы только что о коммунистах говорили, - что, они покаялись? Нет. Так и в христианской среде тоже должно быть великое покаяние. Возрождение Руси, Святой Руси и державы Российской может быть только на основе покаяния.
- Простите, я вас прерву, к теме покаяния мы еще вернемся. Когда вы заговорили о нем, я вспомнила один не столь давний спор. А был он о том, надо ли указывать ближнему на его недостаток. Тут можно впасть в грех, о котором Христос говорил: сучок в чужом глазу видишь, а бревна в собственном не замечаешь. Сам не стоишь ли на краю гибельной пропасти?
Но, с другой стороны, ведь можно впасть в другой грех: а если ближний действительно находится в опасности? Например, те же люди, которые впадают в заблуждение, доверяясь тем же красно-коричневым, их идеям, которые с виду подкупающи (православие, патриотизм), а на самом деле спекулятивны. Как тут не предостеречь? Тем более что агитаторы не скупятся на слово, как никто, обличают всех и вся, полагая, что имеют на то право.
- Понял вас. Мои ближние болеют. Надо ли их лечить? Если я врач - надо. Но если я не врач, то мои попытки их лечить могут кончиться тем, что мои процедуры их не излечат, а покалечат. Поэтому в христианстве, в православии, всегда удерживали от преждевременного учительства и тем более обличительства, - «врачу, исцелися сам», но я уже говорил об этом. И только по мере собственного исцеления ты сможешь исцелять ближних, но не в большей мере. А мы поступаем как? Себя не исцелив, пытаемся исцелять других и потом удивляемся, что их не исцелили.
И от того, что мы кидаемся словом и делом помогать другим, не помогая себе, 'не спасая себя, - от этого не становится меньше зла. Вот тут как раз заповедь «возлюби ближнего; как самого себя» и должна нами исполняться. Хочешь спасать других - спасай себя. Хочешь видеть в других образ Божий - взлелей его в самом себе. Ведь других не спасешь в большей, степени, чем спасаешь себя самого.
И еще. Что может нам дать право обличать ближнего? Да, сказано в Писании: «Не участвуйте в бесплотных делах тьмы, но и обличайте». Но что дает нам право обличать? Только одно - любовь к ближнему. Если ты чувствуешь к нему любовь, если ты скорбишь о том, что он согрешает, если ты плачешь о том, что в нем искажен образ Божий, если ты желаешь всей душой его спасения, если ты молишься о нем- вот только тогда, благословясь и помолившись, ты можешь ему что-то сказать. Но если в тебе нет этого, если ты в раздражении, если ты во гневе...
- Если ты вышел из себя...
- Да. Если в тебе этот ближний вызывает отвращение и негодование, раздражение и злобу, тогда сколь бы ни было справедливым и верным по сути твое обличение, оно не достигнет его сердца, оно, наоборот, вызовет в том сердце ответное зло, и зло умножится.
- Вот-вот, именно. И очень часто мы по духовному невежеству своему и глупости недоумеваем: как это так, мы, мол, правду, а нас - в штыки, не принимают и все... Веемы таковы, горе-обличители, а дьявол так и подмывает нас выше стать над тем, кого мы в несовершенстве уличаем.
- В том-то и дело, что когда обличаешь кого-то, то надо понести его грех на себе. Ведь Христос не просто пришел к нам и сказал, что грешные мы все. Он взял грехи наши на Себя и пошел на Голгофу. Обличить ближнего в православном понимании - это взять грех на себя и ради него пойти на Голгофу. Вот и задумайтесь, прежде чем обличить: можете ли восстрадать о грехе ближнего?
Я знаю священников, которые несут свое чадо, своего спасаемого, страдают вместе с ним, болезнуют о нем, молятся о нем. Более того, обличая этого ближнего перед ним самим, они хотят укрыть его от нападок других. Когда же человек без любви обличает, он, наоборот, старается выставить на позорище (а позорище со славянского - «зрелище»), т.е. старается показать всем наготу этого человека, язвы его.
А когда обличается грех с любовью и болью за ближнего, тогда и рождается стремление защитить его, укрыть, не дать на съедение волкам, сострадать его страданиям, даже если за это последуют нападки на тебя самого.
- Пострадать за других... Тут. разве что Митеньку Карамазова вспомнишь (вот опять Достоевский невольно вторгается в наш разговор). Да, пожалуй, и все. Очень уж мы в подобном случае о чистоте своей хлопочем: как бы не подумали о нас, что мы хуже, чем есть на самом деле. Вот она и цена той любви, о которой мы так охотно говорим в тех же газетах. Но полистайте их, почитайте, как они говорят о любви к народу, к Отечеству! Одни, как Хам, сын Ноя, смеясь над отцами. Другие вроде бы спасая их, но, как тот же Хам, без любви и элементарного уважения стремятся выставить напоказ наготу чужую, порадоваться чужим неприятностям. И дым коромыслом...
- А дух обличения без любви, он может завести в такие дебри... Возьмем для иллюстрации уход некоторых священников, духовно родившихся в Русской Православной Церкви, в Московском Патриархате, - в Церковь Зарубежную, которая, конечно же сохранила Православие и благодатную жизнь, имеет своих святых, мироточивые и обновленные иконы. У шедшие священники мотивируют свой уход теми беззакониями, которые в нашей Церкви происходили да и происходят сейчас. А также и любовью к Отечеству. В своих обличениях они во многом справедливы и правы. И возразить что-либо им трудно. И уходя, эти священники как бы сохраняют свою чистоту. Они уже не несут ни на себе, ни с собою грехов Московского Патриархата и выбирают ту форму духовного жительства, в которой нет им искушения на эти грехи, идут туда, где чистота им как бы обеспечена. И вот, достигнув этой желанной чистоты, начинают они обличать ту Церковь, из коей вышли.
Но одни уходят, а другие остаются. И среди оставшихся есть священники, в не меньшей степени видящие пороки, которыми болеет наша Церковь (конечно же, не в мистическом смысле, а в отношении чад ее и служителей), но они не уходят, несмотря на это. Причем не уходят не по малодушию, не по предательскому соглашению с грехом, что гнездится внутри Церкви. Они не уходят потому, что не могут оставить в беде Матерь-Церковь, они не хотят быть независимыми и непричастными к ее грехам, они несут всю тяжесть ее грехов, оставаясь в ней, любя ее, молясь за нее. И, по мере данной им Божьей благодати, очищая ее изнутри.
Можно, конечно, со стороны освистывать. Это делать несложно. А остаться внутри, нести всю эту немощь, весь этот грех, стыдиться, краснеть за эти грехи, но не уходить, а болезновать и очищать... Вот такой человек имеет право обличать.
Скажем, те же диссиденты брежневского времени, пока они были с нами, пока шли по этапам, слово их звучало, как колокол на башне вечевой, но когда они уезжали и становились лекторами Чикагского университета, их слово теряло эту силу. Особенно если переезд за рубеж был не насильно осуществлен, а добровольно. Так оставалось ли после этого моральное право обличать Россию? Люби Россию в непогоду - повторю эту летучую фразу, облетевшую некогда газеты. Вот когда ты в ней, под секущими ее дождями и метелями, с ее болями и пороками, тогда и есть моральное право ее обличать.
А когда - в далеке... под ласковыми лучами солнца, на подстриженной изумрудной лужайке, конечно, Россия уже смотрится иной, и чувства рождает иные, и обличение рождается иное - иной силы, иного звучания.
- С этим я согласна. Но не совсем. Я поясню, почему. Вот вы - выходец из протестантской Церкви. Открыв для себя православие, вы вольно или невольно сравнивали, сравнивая, отвергали. И отвергали ту Церковь, из которой вышли. Ваши проповеди, ваши книги несут печать обличения протестантизма. Вы это делаете с любовью и болью, но все-таки обличаете, находясь уже вне, со стороны...
- Тут можно продолжить аналогию. Пользуясь моими словами, можно тогда сказать, что можно обличать коммунистов, только оставаясь в коммунистической партии. А если ты из нее ушел, тогда уж рот на замок и молчание. Но есть грань. Апостол Павел оставил, например, еврейскую синагогу, вошел в христианскую Церковь и обличал. Да, есть грань, когда та организация (коль зашла речь о партии), общество ли уже на корню согрешает, когда грех возведен в ранг догмата и учения - тогда оставаться в ней уже нельзя, ибо оставаться в таком случае - значит быть лично причастным ко греху.
И если вернуться к разговору о Церкви, давайте допустим невероятное: Московская Патриархия объявляет о том, что священникам нужно сотрудничать с КГБ. Вот тогда оставаться в ней было бы нельзя. Ибо оставаясь в ней, ты явно или молчаливо предавал бы Христа, принимая это. Как это было в партии, комсомоле: «С уставом ознакомлен, обязуюсь выполнять». Этим ты даешь подписку. Так и в случае с Церковью. Если устав изменен и догматы, заповеданные Богом, попраны, как можно в ней находиться? Но если есть грех людей в Церкви, каким бы он ни был массовым, а учение остается в чистоте, тогда оставлять ее - значит давать дорогу злу.
В коммунистической партии произошло нечто иное. Там грехи ее (те же репрессии) - не просто результат качеств Ленина, Сталина. Они заложены в самом учении о революции, о диктатуре пролетариата, о классовой борьбе. Само учение по сути уже греховно, и быть в организации, исповедующей греховное учение, просто нельзя. Уход необходим, а пребывание греховно. Если же человек из ереси переходит в Православие и потом обличает ересь, то обличение спасительно для душ людей. И если человек уходит из компартии, поняв весь ужас и безбожие ее греховного учения, он может помочь, уже со стороны протянув руку помощи заблудшим, оставшимся, непрозревшим.
- И вот тут мы возвращаемся к теме покаяния. Ведь у порвавшего с партией ничего не выйдет, если он не осознает всей греховности своего пребывания в рядах КПСС, не раскается в содеянном, не очистит этим покаянием душу, не возьмет на себя весь грех коммунизма, совершенный даже не им, а предшественниками, пока не почувствует сопричастность этому греху. Но до сих пор только и слышится из уст бывших уже коммунистов: нам каяться не в чем, мы честно работали... Есть в чем. Я, оказавшись в партии заодно со всеми очарованными. идеями перестройки, пропагандируя их, субсидировала из своего кармана это последнее коммунистическое деяние, развалившее страну. Как это пелось: «То, что отцы не достроили - мы достроим». Только получилось наоборот: что не доломали - мы доломаем... И доломали. Как ни верти, причастная к этому, мечена этой кровавой красной безбожной звездой, потому что только тосковала по Богу, а в душе Его не было. Грех - на многих-многих из нас. Он лежит на всем народе...
- Вот мы говорили о немцах, покидающих Россию. Настало время, когда жизнь в России стала им невмоготу и нежеланна и они уезжают на историческую родину, ибо только там видят возможность сохранить свою национальную и самобытную культуру. Так же и в русской эмиграции часть ассимилировалась, а часть сохранилась в национальной чистоте. И настанет время их возвращения на родину, в Россию, иначе нависает угроза ассимиляции. А ассимиляция не лучший из процессов. Потеря родовых корней явление печальное...
Так вот... Единоплеменники мои, покидая Россию, бегут от коммунизма. Они не уверены, что компартия не вернется к власти. И для многих из них слово «русский», к великому сожалению, ассоциируется со словом «коммунист» так же, как ассоциировалось для русских, особенно в 40-50-годах, слово «немец» со словом «фашист». Немец - значит фашист. Я это в детстве много слышал, когда мне кричали: «Немец!» - это значило фашист.
- Мне кажется, это несправедливо. Сколько русских людей пало от рук безбожников-коммунистов, которые вели воину с собственным народом, не щадя русских так же, как и представителей других национальностей...
- Несправедливо и немцев обзывать всех фашистами, сколько их сидело за колючей проволокой в фашистских лагерях. Но в данном случае тот и другой народ пережил страшнейшее духовное падение. Немцы впали в грех фашизма, русские - в грех коммунизма. Произошло падение, а дальше - расплата за этот грех, которая пала и на невиновных. Кстати, расплату эту тоже надо нести со смирением, не зажигаться: «Я не фашист, я - немец! Я не коммунист - я русский!» Есть личное покаяние, есть и национальное покаяние, о нем особенно хорошо говорит Александр Солженицын. Да, я, немец, лично никогда не имел никакого отношения к фашизму, но я не могу открещиваться от этого явления, так же и русскому невозможно откреститься от коммунизма.
- Как? Совсем не откреститься?!
- Почему же, можно. Покаянием. Как апостол Павел говорит: «Покайся и да крестится каждый из вас». И русский народ должен покаяться в грехе коммунизма и креститься. А пока народ еще не покаялся, еще не осуждено это отступление от Бога, не принесено еще покаяния всенародного. Даже тот русский, который от колыбели был православным и никакого отношения к этому безбожию не имел не может себя считать чистеньким и никакого отношения к этому не имеющим. Ты должен чувствовать себя частицей этого народа и сопереживать ему. Если мать упрекнут, что сын что-то украл, она же не может сказать: «Но, простите, крал он, я к этому не имею никакого отношения». Она не может ни физически, ни духовно от этого отгородиться, ибо сын - это частица ее существа, так и каждый из нас должен чувствовать себя частицей народа и нам должно быть стыдно за то, что произошло с нашим народом, мы не должны от этого открещиваться.
Христос, будучи безгрешным и чистым, взял на себя грех народа. Священник тоже в некоторой степени берет на себя грех, который исповедует кающийся. В этом суть его служения. Если он просто выслушал, принял к сведению и отпустил грехи, то это уже не пастырь, не священник. Был такой старинный обычай на Руси: батюшка склонял голову, кающийся клал руку ему на шею и исповедовал свои грехи. А священник принимал их на себя, ибо его служение - это соучастие служению Христа, т.е. сораспятие со Христом. Как Симон Киринеянин нес Христов Крест на Голгофу, так и каждый священник несет грех на себе - грех прихожан, своих чад духовных. Так и каждый истинно русский человек должен склонить шею и воспринять этот грех народный и понести его в покаянии.
Именно так поступали великие пророки и святые, которые оказывались у самого ключа народного национального покаяния. Когда святой первым выходил, надевал на себя вретище, посыпал голову пеплом и начинал каяться, с ним каялся весь народ. А если бы он вышел при костюмчике, в галстучке, подбоченясь, указал бы народу, что ему надо бы покаяться, то это было бы пустое дело...
- Вот после этих слов становится понятным глубокий смысл строк Священного Писания о том, что во время второго пришествия Христа, в день Страшного суда, судимы будут и народы.
- Да, как есть грех личности и любовь личностей, так и есть грехи народные и добродетели народные. Есть свои добродетели у русских, у немцев, у французов и т.д. И есть ведь общенациональные пороки. И за них. судимы будут народы.
Не только личности принимали и отвергали Христа, но и народы. Не приняли Его иудеи, отверг Его и русский народ. Ведь принимал же он Христа тысячу лет назад при князе Владимире именно как народ. И отверг в начале века тоже как народ. Ведь это была национальная трагедия - революция, гражданская война...
Человечество - это не банка с горохом, где каждая горошинка отдельна от другой. Нет, оно как стручец гороховый - где все взаимосвязано: одна энергия, одна жизнь, одним соком горошины питаемы. То есть человечество - это единое древо, род, от которого и пошло слово «народ». Библия нам и дает эту картину от Адама и Евы - от одного древа. И если на нем страдает одна ветвь, то от этого страдает и все древо. Эта взаимосвязь и взаимозависимость всего сущего на земле очевидна.
Была такая византийская императрица Евдоксия, которую смело обличал святой Иоанн Златоуст и которая отправила его в ссылку. По пути туда он и скончался, и похоронен был в городе Команы. Сын Феодосии, ставший после смерти матери императором, претерпевал много мук и бедствий государственных из-за нее - своей матери. И только тогда это все прекратилось, когда он у гробницы ее принес покаяние за гонения, которые она учинила на святого Иоанна Златоуста. Потом сын поехал к могиле Иоанна Златоуста, сам участвовал в перенесении мощей святого через 30 лет после его кончины в Царьград. Таким образом он искупил вину матери и восстановил внутреннюю духовную правду, попранную ею. Только после этого благоденствие пришло к правителю императору Феодосию II, в его отечество.
Вот так же и наше общество, не будет оно благоденствовать ни при рынке, ни при демократии, ни при самодержавии - да кто бы ни пришел к власти! - пока всенародно не принесет покаяния в своих грехах - в грехе богоотступничества, в грехе цареубийства, отцеубийства, царь-то был батюшка... В этом должно быть принесено общенародное покаяние и в грехе поругания собственных святынь, своей веры, своей культуры, быта и много еще чего. Когда оно будет принесено, тогда Божье благословение может почить на нашем народе. Но без этого покаяния не будет нам Божьего благословения. И мы должны покаяться и за отцов, и за дедов, чтобы передать Божье благословение своим детям.
+++
«Людям первого допотопного мира дано было времени на покаяние 120 лет, и они были предупреждены, что за грехи будет общее наказание от Бога - потоп. Время шло, а люди развращались и не думали о покаянии и не верили проповеднику покаяния, праведному Ною, - и слово Божие исполнилось в точности. Евреи не верили пророкам, что они будут пленены вавилонским царем, и продолжали идолопоклонничать - и пошли в плен, и Иерусалим был разорен, и все богатство перешло в Вавилон. Современные Иисусу Христу иудеи не уверовали во Христа как в Мессию и умертвили Его крестною смертию, и пророчество Христа о падении Иерусалима вскоре исполнилось. Иудеев истребили римляне без пощады. Так и в нынешнее время народ обезумел, не внемлет воплю Святой Церкви, говорят - это сказки, нас обманывают священники для своего дохода. О слепые... не на ваших ли глазах все события, предсказанные Евангелием и ныне сбывающиеся? Вот война истребительная, голодовка, моровые поветрия. Неужели и теперь не верите в Правосудие Божие? Господи, спаси народ русский, Церковь Православную в России - погибают: всюду разврат, всюду неверие, богохульство, безначалие...» | ||
| --Из проповедей святого праведного протоиерея Иоанна Кронштадтского, 1907-1908 гг. | ||
+++
«Я прошу Тебя, Отче Святой: Я покидаю этот мир и возвращаюсь к Тебе, а они остаются в этом мире; храни же именем Своим тех, которых Ты дал Мне, чтобы они пребывали в единении, как и Мы с Тобой...» | ||
| --Евангелие от Иоанна. гл. 17. Первосвященническая молитва Господня | ||