Нет имен палачей,зато есть имена другие

Материал из EniseyName.

В Красноярске состоялось освящение храма Николая Чудотворца, который строится в память невинно убиенных

Мороз был не крещенский, а день... День был вторым после Крещения Господня. К маленькому строению, сияющему свежестью досок, все подходили и подходили люди. Кое-кто крестился, глядя на православный крест на коньке здания и на образ Христа Спасителя со свитком в руке. На свитке - Его слова: "Заповедь даю вам новую: да любите друг друга..."

- У вас были репрессированные в роду? - спрашиваю я пожилую женщину, в печали склонившую голову.

- Да, - отвечает она скупо. Все, кому бы я ни задавала в тот день этот вопрос, отвечали сдержанно, словно не желая открывать всему миру печальную тайну семьи. Все без исключения. За разглашение этой тайны жестоко когда-то наказывали. И люди привыкли молчать, привыкли прятать боль даже от самых близких. И молчат даже сейчас, когда вот уже три года действует закон о реабилитации жертв политических репрессий, включая членов их семей.

- А кем они вам приходятся? - осторожно спрашиваю я свою собеседницу.

- Это были отец мой и мать, - поднимает она наконец голову, вглядываясь в мои глаза, - простые крестьяне...

Свой опрос я продолжила, людей было много, и в родственной связи с репрессированными состояли они разной. Но немногословные ответы походили один на другой, и звучало, словно передаваясь из уст в уста: то были простые крестьяне.

Мы не раз склоняли головы перед памятью невинно загубленных поэтов, писателей, артистов... Склоняем их и сейчас, но этот временный дощатый храм, возведенный на правом берегу Красноярска в память жертв репрессий всех времен, как нельзя более подходит для того, чтобы вспомнили мы об огромной массе загубленных крестьянских жизней, о гибели истинных хозяев земли русской, которая корчится в муках, и по сей день не имея хозяина.

Приведу лишь несколько фрагментов из моего опроса.

Мария Александровна Ковалева: "Пострадали родственники мужа моей сестры - Рыжанковы, племяннику удалось найти след отца: расстрелян в Ачинске. Тетя моя скончалась в ссылке, простая крестьянка. И родители мои с восемью детьми были ограблены и сосланы".

Екатерина Филипповна Алексеева: "Сорваны с родных мест в Минской области, так родители мои с шестью детьми оказались в Сибири. Говорят, в Красноярске каждый третий - репрессированный, не убили, так ограбили, не ограбили, так вышвырнули с родной земли ".

Галина Ивановна Белоусова: "Репрессированных в нашей семье нет, но молила Бога, чтобы храм такой был".

И вот он есть. Церковь, возводимая во имя так любимого русским народом святителя Николая Чудотворца, который почитается небесным покровителем и всех невинно осужденных, - прежде всего памятник тем, кто остался навеки за колючей проволокой ГУЛАГа, тем, кто вернулся, отбыв свой срок, и умер оклеветанным. Издевательство и надругательство над личностью не проходят бесследно.

И когда тот или иной депутат Госдумы затевает судебную склоку с очередной газетой, защищая свои "честь и достоинство", я думаю, почему же они, депутаты, так дорожащие своей честью, не переживают о тех, чьи честь, достоинство и самое жизнь отняло тоталитарное государство?! Почему в Москве, откуда исходили все кровавые указы, до сих пор нет даже обелиска в память о загубленных в годы произвола? Почему до сих пор не открывают мемориальный комплекс в печально знаменитом здании на Лубянке? Почему по всей России не выполняются статьи закона о реабилитации жертв политических репрессий? Почему не публикуют список имен палачей согласно тому же закону? Почему оградили палачей, закрыв доступ в архивы НКВД на 75 лет, до тех времен, когда умрут и внуки, и правнуки невинно убиенных? Сколько этих "почему" в нашей жизни остаются без ответа. Может, потому, что их заглушают крики неорепрессированных - давимых на сей раз более гуманными способами, крики выброшенных с предприятий на улицы, крики не получающих месяцами зарплату... Увы, кремлевская махина так к людям и не повернулась, хотя от крови, слава Богу, отвернулась.

...И глядя на толпу людей, собирающихся на освящение храма-памятника, я думала: да, имен палачей нет, зато есть имена другие.

Только я отошла от толпы глянуть вблизи на поднимающиеся стены строящегося из красного кирпича будущего здания Никольской церкви, только успела заметить красивую затейливую каменную кладку и порадоваться за строителей ТОО "Вира", знакомых мне по реставрации Трехсвятительского храма на Базаихе, как вдруг - знакомое лицо. Бывший мэр Красноярска Валерий Александрович Поздняков, который помогал строительству храма-памятника с первого закладного камня, тоже пришел сюда.

- Все началось с первых 50 миллионов рублей, которые дал город, - говорит он, - а потом собирали со всего мира...

Но вспоминать некогда - начинается молебен. В сопровождении свиты выходит епископ Красноярский и Енисейский Антоний. Это по его благословению начато здесь, на месте пересыльного пункта Сибирского управления лагерей, через который прошли тысячи и тысячи невинно осужденных, строительство храма-памятника жертвам репрессий всех времен. Молчит Москва, не увековечивая памяти невинно загубленных, но не молчит провинция. Именно владыка Антоний освящал здесь три года тому назад закладной камень. Сейчас ему предстоит освятить временный деревянный храм Николая Чудотворца.

В маленьком помещении, увешанном иконами, где первым встречает всех великий молитвенник земли Русской преподобный Сергий Радонежский, где образ Божией Матери "Всех скорбящих радости", где на аналое образ святителя Николая, - теснота. Поэтому основная масса собравшихся - на улице. Всюду - микрофоны. Каждое слово молитвы доносится до людей и улетает высоко в небо, к Енисею, к его кораблям, к высотным домам, к суетному торговому центру...

"Жаждущие пить - идите... Почерпните воду с веселием - в ней спасение". Звучат слова ветхозаветных пророков, обращенные к нам, нынешним. Не духовная ли жажда заставляет столь разных людей соединяться и поднимать стены этого храма? Не вина ли перед расстрелянными и замученными наполняет сердца особой нежностью к этому деревянному строению, именуемому церковью Николая Чудотворца? То, чего не делают высоко стоящие власти, делает Церковь, делают люди и власти на местах.

"Да возвеселятся в пустыне жаждущие!" - разносятся древние слова молитвы окрест. Это уже идет на улице водосвятный молебен. А потом светлыми крещенскими водами окропляются новые стены. Долгого им века, и не дай Бог нам снова оказаться в пустыне.

Два старых тополя наклонились, словно дивясь невиданному зрелищу. Женщина стоит и улыбается, прижимая к себе бидончик со святою водою.

- Вот услышаны наши молитвы, - говорит она, - и у нас теперь свой храм...

- А вы прежде ходили в церковь? - спрашиваю я.

- Редко, трудно добираться, - отвечает она, - но у меня внук Сережа ходит, он на инязе учится. И внучка Оленька. Нынче вместе с ними ездили мы "на Иордань", - улыбается она.

Ее старинное "на Иордань" меня ничуть не удивляет. Немало горожан знают уже, где эта '"Иордань". Это неугомонный протоиерей Феодор Васильев, тот самый, который затеял строительство Никольского храма-памятника, тот самый, что отреставрировал Трехсвятительский казачий храм на Базаихе, - это он, настоятель обоих этих храмов, благочинный 2-го Красноярского округа, на каждый праздник Крещения Господня устраивает традиционное православное шествие с хоругвями на реку Базаиху, где вырубается крестообразно прорубь. В этой "Иордани" и купаются смельчаки.

Уже после службы вижу я отца Феодора в окружении сановитых мужей. Это члены попечительского совета Кировского района по строительству Свято-Никольского храма, благотворители. Не устаю удивляться, как удается батюшке объединять их всех - руководителей местных администраций, всяческих фирм, предприятий... Отец Феодор просит всех не расходиться. Сейчас епископ Красноярский и Енисейский Антоний будет вручать необычные, невиданные доселе в Красноярске награды тем, кто внес самый существенный вклад в строительство храма-памятника.

Среди гостей вижу и нынешнего мэра Красноярска Петра Ивановича Пимашкова. Помню, как поднимали они с отцом Феодором Трехсвятительский храм. Было это в бытность Петра Ивановича главою Свердловского района. Этот район вместе с Ленинским и Кировским взял на себя первоначальные заботы и о строительстве храма-памятника. А это деревянное его строение возведено усилиями Сергея Петровича Климонтова. Сейчас основной груз - на плечах кировчан и главы администрации Петра Васильевича Ергунова.

Вот и первая грамота в руках награжденного - Валерия Александровича Позднякова. Я беру ее в руки. И вправду - награда необычная. В ней сообщается: "Ваше имя занесено на мемориальную доску..." Эта мемориальная доска будет установлена на века в стенах Никольского храма. Вижу такую же грамоту в руках Петра Ивановича Пимашкова и начинаю опрос уже награжденных: "Были ли в вашем роду репрессированные?..

- Бог миловал, - отвечают мэр и экс-мэр.

- Были, - отвечает председатель попечительского совета генеральный директор "Востокпромсвязьмонтажа " Евгений Владимирович Гладько, - это мои родители. Простые крестьяне... Лишняя лошадь и конные грабли, и ты уже враг...

- И вправду удивительно, - говорит Петр Иванович Пимашков, - сколько документов репрессированных проходило через мои руки - чаще это самые простые люди: колхозники, рабочие.

Да, то шла война с собственным народом... У другого награжденного - автора проекта Никольской церкви, той, что возводится рядом с временной в камне, - коренного сибиряка архитектора "Гражданпроекта" Владимира Викторовича Терскова, были репрессированы дед, дядья - братья Терсковы.

- Для каменного храма пишутся уже иконы мастерами из Санкт-Петербурга и Москвы, - поделился Владимир Викторович. - Собираемся объявить всероссийский конкурс на лучшее внутреннее его убранство...

- А можно взглянуть, каким будет этот каменный храм? - прошу я.

- Пожалуйста, вон фотография макета, у ктитора храма Владимира Михайловича Московченко.

...В голубых облаках не плывет, а устойчиво стоит маленькая церковка, очень красивая, напоминающая чем-то часовню Параскевы Пятницы, что стоит на Караульной горе.

- Верно подметили эту похожесть, - говорит Терсков, разглядывая вместе со мной фотографию. - Такая "перекличка" сделана специально...

Почему, я тогда не поняла. Уже после торжеств, когда я вновь подошла к узорчатым стенам строящегося храма и глянула на левый берег Енисея, то ахнула. Отсюда была видна часовня св.Параскевы Пятницы! Она стояла далеко-далеко, поэтому очень походила на свечу. С разных берегов будут смотреть они друг на друга, когда от уцелевшей "свечи" зажжется "свеча" новая. Впрочем, она уже зажглась и горит. Молитва уже полилась. Отныне во временном деревянном храме-памятнике будут каждый день совершаться таинства крещения, венчания, исповеди, будут служиться панихиды, а по выходным - таинство всех таинств - Божественная литургия.

...Народ уже почти разошелся, а я снова вернулась в только что освященный храм. У киосочка стоит парнишка - высокий такой: "Завтра крестить будут?" - спрашивает он служительницу. Та что-то отвечает. "Родители, наверное, попросили покреститься?" - не удерживаюсь и спрашиваю я. "Нет, я сам", - твердо отвечает парнишка. "А как зовут тебя?" "Павел..." - спокойно звучит в ответ. "Что вы? - восклицает, вступая в разговор, служительница, - сейчас все наоборот, зачастую дети приводят родителей".

Павел, - задумалась я уже дома, - что значит это имя? Нашла святцы и прочитала: "Павел-малый". Дети не переносят жажды. А здесь ее утоляют. Не о малых ли, не о них ли, нынешних детях, молились новомученики российские, на крови которых всходят новые храмы? Может, услышаны их молитвы?

Валентина МАЙСТРЕНКО "Красноярский рабочий", 01.02.97г.