А на том берегу незабудки цветут...
Материал из EniseyName.
Cтоит теперь мемориальный астафьевский кабинет рядом с шикарными унитазами для богатых
Вот и отошли в историю Астафьевские дни - дни памяти писателя, отошли тихо и незаметно. Печальные события предшествовали им. Самое убийственное: в частных руках оказался кабинет великого русского писателя со всем содержимым. Перемещенный хозяином в торговый комплекс, стоит теперь мемориальный астафьевский кабинет рядом с шикарными унитазами для богатых. Потому что не нашло Отечество для бесценного астафьевского сокровища, не порушенного, сохраненного вдовою писателя, места, хотя бы скромной деревянной избушки, которая поместилась бы даже в ограде Литературного музея, носящего имя Виктора Петровича Астафьева.
Изба сгорела, окна все побиты
А совсем недавно прилетела еще одна горькая весточка. Друг семьи Астафьевых, самобытный литератор и критик Валентин Курбатов, проехавши по знаменитым астафьевским местам в Пермской области, пишет из своего псковского далека: "Только вернулся из Чусового, из Быковки, где два года назад от скуки спалили избу, где жил Виктор Петрович, с печалью посмотрел на чусовской домишко, построенный его собственными руками и теперь заслоненный двойными ставнями - "бьют окна"..."
Поколение разрушителей эпохи вседозволенности подросло, бить есть кому. Впрочем, сам писатель часто был побиваем камнями, где уж тут после смерти ждать милости. "Что ж, не первый раз булыжник на голову..." - написал как-то после очередного избиения Астафьев. К своему письму Валентин Курбатов приложил удивительный снимок: капля на ветке, что замерла над крестом, а в ней отражением - маленький такой крестик. На снимке надпись курбатовской рукой: "Крест в Быковке на месте избы, где Виктор Петрович написал лучшие главы "Последнего поклона", "Звездопада" и "...Пастушки". Как нежно и печально перевернулся крест в капле - такой астафьевской, от падения которой может обрушиться мир". Совести не продайте!
Разглядывая эту фотографию, я думаю: если от сережки ольховой, сброшенной с ладони, все "окажется в мире не так", как писал когда-то Евтушенко, то что-то страшное должно произойти, если мы забудем Астафьева, который призывал и призывает "не продать совести". Как это нужно слышать его голос сейчас, когда все выставлено на продажу, и даже астафьевский кабинет! Как бы хотели потерявшие совесть, чтобы народ забыл о нем. И об этом тоже печалится Валентин Яковлевич Курбатов, который пишет в своем письме нам, на астафьевскую родину: "Время жадно торопится или забыть Виктора Петровича, чтобы не отвечать перед ним, или "сослать в классику", которую ведь читают совсем не как живой урок и требование к совести, а как "текст"... Да иначе и быть не может в стране, где активно разрушается почва национальной жизни и мысли... Надо выдернуть из-под нас землю, а Виктор Петрович - сама земля. Надо отучить слышать и чувствовать родное, а Виктор Петрович - весь Родина и жизнь..."
Как противостоять этой разрушительной силе? Листаю астафьевское наследие и слышу голос его: "А наш удел работать, и чем время смутнее, тем больше потребность в тружениках, но не в болтунах". Есть схожий ответ и в письме Валентина Яковлевича Курбатова: "Общественное сопротивление" не дает плодов... нужен спокойный разговор о творчестве - в школах, университетах, музеях, просто во встречах: возвращение живого слова Виктора Петровича".
И открой в себе память
Я немного позавидовала пермякам: они там проводили хоть и небольшие, но Астафьевские чтения, собирали народ со всей России. Но после поездки в Овсянку, в библиотеку (любимое детище писателя!), я поняла: не так-то просто будет разрушителям русской культуры отнять у нас Виктора Петровича. А собрались мы там, чтобы в эти Астафьевские дни отметить день рождения книги "И открой в себе память..." (главный редактор-составитель - профессор Сибирского федерального университета Галина Шленская, редактор-составитель - Надежда Сакова). Эти воспоминания, изданные Астафьевским научно-образовательным центром Сибирского федерального университета и библиотекой-музеем В.П. Астафьева в Овсянке, прекрасны тем, что народ не собирается "ссылать писателя в классики"! Астафьев и после смерти для его земляков такой же родной и близкий человек, каким он был при жизни.
Раскрываю наугад страницу, а на ней рассказ двоюродной сестрички Астафьева - жительницы Овсянки Капитолины Тимофеевны Курденко:
"Ирина умерла - одно (Ирина - дочь В.П. Астафьева. - В.М.), а потом еще у Ирины на могиле спилили оградку... Повезли его туда, он чуть живой-живенький приехал оттуда. Приехал к тете Ане сразу. (Анна Константиновна Потылицына - любимая тетушка Астафьева, жена родного его дядьки - Николая Ильича Потылицына. - В.М.). Тетя Аня говорит: "Ну что ты так угробляешь себя! Ну это же металл, это же железо... Сделаешь ты это. Ну что ты так!" А он: "Святое место и то... Нет святого места у нас, нет. Уж там бы на кладбище трогать..." Но тут его опять хватануло. В больницу попал. Сердечко не удержало..." Чтобы понять, как били по астафьевскому сердечку, достаточно почитать эти две странички сестринских воспоминаний.
"После этого он жил еще, - повествует Капитолина Тимофеевна. А тут еще угробило его начальство наше. Кто-то придумал, чтоб добавить ему пенсию, а кто-то против был. И вот... по телевизору, по радио. Он уж лежал больной совсем, а это всё без конца передавали по всем каналам - вот лежал, смотрел да плакал. И говорил: "Я же не просил у них это, почему они так делают..." Ну, в общем, не дали ему эту пенсию, хотя он не просил ее. После этого он совсем заболел".
Все мы помним эту расправу над писателем-фронтовиком, эти каменья, что обернулись могильным надгробьем...
Пробиться к истокам!
Что ни страница книги "И открой в себе память...", встает Астафьев - живой, дорогой сердцу народному. Эту бы книгу да каждой красноярской семье в подарок. Но смотришь на тираж - 500 (!) экз. - и ужасаешься. При таком тираже и в магазине ее не купить, хотя бы до библиотек дошла. Вот так: делатели есть, и дело сделано, а народ от плодов этого доброго дела отрезан. Ловко получается. Денег нет, а "миллионы рублей выпускаются по всякому поводу салютами, расстреливая остатки тишины в мире, в грохочущей, загазованной-закопченной жизни нашей". Это цитата из очерка-исследования "Нам бы вернуться к его высоте". Кандидат филологических наук Антонина Федоровна Пантелеева, его автор, опубликовала свой труд прямо к Астафьевским дням в толстом литературном журнале "Исток". Думаю, мало кто о нем знает в Красноярске, потому что издается он... в Нижнем Ингаше (!), вот бы Астафьев, порадовался такому явлению в глубинке! Вот уже почти три года выпускает этот журнал, где публикуются авторы со всей России, поэт Сергей Прохоров, который сквозным эпиграфом к номеру взял строчки из собственного стихотворения: "Свою родную пядь земли я воспеваю, как умею".
Все-таки прорастает слово астафьевское живым росточком - сквозь бетонные нагромождения псевдокультуры, которая сродни унитазам в торгово-выставочном зале, где демонстрируется писательский кабинет. Не умолкает на красноярской земле и слово об Астафьеве. Филологи СФУ идут дальше: уже собрали материалы для астафьевского ежегодника "Стародуб". Это любимый цветок писателя, врачующий сердце. По весне, примерно в апреле, университетский "Стародуб" и должен "расцвести". Главный хранитель фондов библиотеки в Овсянке Валентина Швецова, которая многие годы вела свой "Астафьевский дневничок", подготовила к изданию вместе с редактором-составителем Антониной Пантелеевой новую книгу "Река жизни Виктора Астафьева", где свою биографию писатель рассказывает сам, а дневниковые записи сотрудника библиотеки идут как комментарии.
Много порогов оббили создатели этой книги в поисках средств на издание. Но нет пока денег даже на 500 экземпляров. Наверное, потому что не казной скудеем, а сердцами. Перечисляя в своем очерке все, что нам оставил Астафьев, автор исследования Антонина Пантелеева задает вопрос: "А что ему дало родное Красноярье? Вот на этот вопрос пусть совесть каждого отзовется". Пусть отзовется. Только не запродать бы нам и совесть... А река жизни Виктора Петровича Астафьева сродни Енисею - мощная, никакими запрудами не остановить. Она и сейчас жива. И какое счастье, что живем мы на берегах, усеянных астафьевскими незабудками.
Валентина МАЙСТРЕНКО. Фото Александра КУЗНЕЦОВА.
