17 августа 2007 г., после тяжелой болезни отошел ко Господу настоятель храма в честь Сошествия Святаго Духа на апостолов (п. Курагино, Красноярский край), руководитель епархиальной школы иконописи протоиерей Александр Васильев.Официальный сайт Красноярской Епархии РПЦ

Летний день. Гора Фавор. Преображение Господне. Все пронизано светом. Метаморфоза. Переход из одного состояния в другое. Прах и земля вырвались из сумеречного полумрака в светлое облако славы Господней. Храм Святого Духа в Курагино. Мы служим Литургию.

Есть храмы в нашей епархии больше этого. Есть храмы роскошнее, есть храмы многовековой старины. Но такого храма нет. Подходя к этому храму, попадаешь в мир доброй, старой русской сказки. Деревянный бревенчатый храм-теремок. Еще не до конца оформленный двор церковный уютно встречает прихожан и всякого входящего в этот загадочный таинственный мир. Мир Божьего Царства на земле. Старинные фонари, брусчатая дорожка. И скоро должны в цветах и камнях заиграть в лучах Божьей славы Фавор и Голгофа, Вифлеем и Иерусалим, все места Богоявлений Христовых. Появится и беседка.

Мы служили преображенскую литургию, а в храме в последний раз с нами строитель и архитектор всей этой Божьей красоты – протоиерей Александр Васильев. Он ушел рано, в пятьдесят лет.

Отпевают батюшку его духовный отец и наставник протоиерей Геннадий Фаст, благочинный Минусинского церковного округа протоиерей Михаил Пристая, священнослужители окрестных приходов и также из Абакана, Томска, верующие из Красноярска, Лесосибирска, Енисейска и конечно же курагинцы.

Отец Александр, ты родился на Урале во время, когда тьма безбожия огустела над нашей Родиной. От рождения ты не знал Бога, но никогда не был безбожником. Ты из тех, кого можно назвать богоискателями. В детстве ты бывал на похоронах, ты слышал безутешные причитания, видел слезы отчаяния. Хоронившие своих близких знали, что покойник превращается в землю, уходит в небытие, а ты этому не верил. Ты почему-то знал, что никуда они не исчезли. Смерть- обман, умершие живы, души их где-то есть, только где они?

Ты родился в семье уральского умельца, и самого тебя можно было назвать умелые руки. Ты всегда видел красоту Божьего мира и чувствовал ее, ты приучался сам приумножать ее своим трудом. Юношей ты отправился в северную столицу, в Санкт-Петербург, именовавшийся тогда Ленинградом. Там учился ты в художественном училище имени Серова. Тебя не вдохновляли советские лозунги на улицах, ты не вписывался в систему большого советского города. Сегодня назвали бы тебя неформалом, а тогда ты был хиппи. Жесткость и бездушность системы выталкивали тебя из себя. Не зная света, не зная Бога, ты не соглашался с тьмой и пустотой. Ты находил подобных себе друзей. На Пасху вам пришла мысль в голову залезть на церковную колокольню порушенного храма и оттуда бросать на головы проходящих внизу людей цветы и кричать им, что вы любите их. Внешним видом своим вы пытались противостать тому, что было принято в системе. Ты знакомился с необъятными просторами своей Родины, ее городами и селениями, путешествуя автостопом.

И вот принято решение вовсе выйти из системы этого мира, из системы большого города и группа единомышленников отправилась на лоно первозданной природы в башкирские леса. Там трудились, занимались пчелами, стремясь к единению с природой и начиная познавать Бога. Вскоре вы ощутили, что последнее не дается без церкви. Ради церковной жизни вы направляетесь вновь в город и оказались в Киеве, матери городов русских. Ищете духовного отца, ищете христианское братство. Создана семья, рождаются дети. Своеобразный союз супруги, всегда искавшей созерцательную жизнь, и мужа не разумевшего иной любви, кроме деятельной. Вскоре происходит катастрофа на Чернобыле и вы уже в Сибири. И все еще в поисках, хотя и вера уже обретена православная. Березовка, Минусинск и наконец, вы в Енисейске. Сменив юг на север, потеряв в зарплате, потерпев материальный ущерб, ваши поиски привели вас в этот северный городок таежной глубинки. Евангельский купец искал хороших жемчужин, и ты нашел одну драгоценную в Енисейске. Ради нее было продано и оставлено все. Ты нашел братьев и сестер Успенского храма, нашел наставника на пути к Царствию Божию, ты окунулся в церковную жизнь, став прекрасным, инициативным и деятельным послушником. Тебе никогда не надо было говорить, что надо сделать. Это ты видел сам и подсказывал другим. Начиналось новое время. Открывается порушенная большевиками Красноярско-Енисейская епархия, прибывает епископ, и одним из первых его рукоположений на нашей земле было твое посвящение в сан священника.

Кончилось время твоего богоискательства. Ты нашел Того, Кого искал и больше уже никогда и ничего не искал. Настало время твоего служения Тому, Кого ты нашел, а лучше – Тому, Кто нашел тебя. Не долгим, но ярким и самобытным оказалось твое служение. Сначало семь лет твоего служения в Успенском храме Енисейска. Иерейской череды, когда чинно и мерно сменяют друг друга недели служебные, требные не получилось сразу. О выходных никогда и не было речи. Накопившиеся за пол жизни идеи и стремления требовали своего воплощения. И ты начал. Сначала неопытно и даже сумбурно. Братство, картошка, пшеница, трактор – провал. Ничего не получилось. Но ты не угомонился – идея была хорошая, вот только… Ты говорил, что тебя (это священника-то!) вдохновляет навоз. И кто только не занимается огородом, полем, коровами. Всех вовлек, даже меня! Но вот уже и первые успехи. Люди потянулись к пастырю. Тогда поговаривали – одного боятся, другого стесняются, третьего любят. Это про успенских священников. Дела твоей любви привлекли к тебе сердца прихожан и горожан. Все стало как-то устраиваться. Ты стал пастырем и духовником. Ты любил людей и храм. Еще утром настоятель видел в окошко, как ты уже шел в церковь. Ты находил себе дела и они находили тебя. Возникает Иверское сестричество под твоим окормлением, появляется церковная мастерская, начинается иконописание, изготовляются иконостасы, в селе Мало-Белое построен храм. Во всем твое участие. Бремя проповеднического слова, которое давалось тебе не легко, как то разрешилось – разговорился батюшка, пошла проповедь. И всегда работа и дела. Задумки твои расширяются. Несметное количество стройматериала навалено у храма, ты хочешь строить часовню, келейно-административный корпус, и так далее, и тому подобное.

Но у Бога пути другие. Почему-то ты не хотел заниматься реставрацией Успенского храма, это огорчало настоятеля, но у Бога для тебя был задуман другой храм.

В 1997 году на Петров пост настоятель призвал народ поститься не только на кухне, но поститься о чем-то для церкви. О чем? Пост апостольский, жатвы на ниве церковной много, а делателей мало. Решили о том и молиться. На каждой службе вставлялось особое прошение о том, чтобы Господь послал делателей, а ты был в отпуске и с нами об этом не молился. В Сергиевой Лавре ты зашел в Свято-Духов храм, который почти никогда открыт-то не бывает. Совершил земной поклон и неудачно. Иерейским крестом разбил себе переносицу до крови и прозвучали слова: «Даждь кровь и прими Дух». Тогда ты не понял этого. Вернулся домой- Петров день. Приехал Архиерей. Приехал с указом о твоем переводе в пос. Курагино на юг края, в самое логово виссарионовской секты, в селение без храма, в еще не сложившийся приход. Вот мы и вымолили делателя на жатву, только не к нам, а от нас! Не дано нам знать, как наше слово отзовется. А храм, который тебе надлежало построить посвящался Сошествию Святого Духа. И вспомнил ты, как дал кровь, чтобы получить Дух. Огорчение от архиерейского указа прошло за вечер, утром ты был уже радостен и бодр, и полон готовности пройти свое новое поприще.

И ты его прошел. Ты сплотил церковную общину. В воскресение вы молились, а утром в понедельник начинали каждую неделю с дня трудолюбия. Настало время самостоятельного десятилетнего служения, пройденного тобою с честью. Построен удивительный, теплый, согревающий душу деревянный храм древнерусского искусства. Теперь с храмовой колокольни обильно сыпались на людей цветы, то были дела твоей деятельной любви. Твоя дочь с соработниками написала удивительный иконостас. Икона - дело твоей жизни. Иконы ты писал сам и был радетелем богословия иконы, которое, что греха таить и священники-то редко разумеют, подменяя православную икону сомнительного качества живописью. Ты говорил о незримом Боге, которого нельзя изобразить никакому человеческому искусству, и о тайне Боговоплощения во Христе- основе иконографии. Тебя редко понимали. Ты создал школу иконографии в Крсаноярске, вел занятия и был ответственным за иконописание в нашей епархии. Ты был духовным отцом своей паствы и получал от нее не только благодарность, но и удары. Ты был человеком деятельной любви.

В январе 2006 года, когда закончились наши Краевые Рождественские Чтения, в которых ты принял активное участие, некоторые из устроителей и участников чтений собрались на чай. Святки. Рождество. Новый год. Пожелания друг другу всего наилучшего, светлого. И вдруг кто-то заметил, вот ведь устроены мы так, хотя и верующие, что желаем чего угодно, а смерти не желает никто. Дошла до тебя очередь высказать свое пожелание. И ты сказал, что все желают себе хорошего здесь, а ты желаешь себе смерти. И подтвердил, что не ослышались. Все замолчали. Потом разговор пошел дальше. Ты через неделю поехал на Рождественские Чтения в Москве, активно участвовал в них там. С чтений из Москвы ты вернулся с болезнью, которая за полтора года сделала свое дело. Мы стоим сегодня здесь, зря тебя бездыханного.

Последнее время ты сам говорил, что в Енисейске ты любил огород, а теперь ты его не касаешься. Ты теперь занимаешься только садом. И ты насадил сад. Многообразие цветов, диковинные камни, зеленая лужайка, пень. Бассейн с прозрачной водою. Фазаны и индюки, птицы. Потом появились козы. Два месяца назад мы сидели в беседке твоего сада. Ты говорил уже беззвучно, что желаешь из этого земного сада перейти в небесный, райский.

Ты до конца любил жизнь, ты готов был жить, но за жизнь не цеплялся. Ты был готов умереть, чтобы, закрыв глаза открыть их там.

В Красноярской больнице моя матушка встретила тебя в коридоре, когда ты стал терять голос, но не знал еще причину того. Шепотом ты отслужил Великий Пост, Пасху, поздравил на Светлой седмице с праздником людей в двадцати шести селах. Матушка высказала тебе опасение, что причина потери голоса может быть серьезной. Ты совершенно спокойно ответил: «Я готов. Я согласен умереть. Я все сделал». Дети выросли и выучились. Храм построен. Дела завершены. Это было так необычно слышать от человека жизнерадостного и неунывающего, вовсе не сентиментального. И потому слышалась в твоих словах какая-то особая неподдельная правда.

Весной нынешнего года за труды по иконописанию ты получил медаль прп. Андрея Рублева. Она украшала последние месяцы твою грудь. Ты не был избалован наградами, а эта единственная ярко светилась на твоей рясе. Не к юбилею дана, а по заслуге!

Ты много и часто шутил, и в молодые годы и в последние. Шутка была неизменно с тобой до последнего твоего дня. Острая, быстрая мысль мгновенно облекалась в образы и афоризмы. В тяжелейших муках, в час испытания ты более утешал, чем искал утешения. Редко кто догадывался, что и тебе ведомы, были страх, ужасание и тоска. Это ты открывал не многим. Доброта и веселость были ведомы всем.

В 1997 году настал день, когда ты прощался в Енисейске с народом. Служба была на день св. Александра Невского. Я тоже пришел. Думаю – будут слезы, трогательные минуты расставания. Ты отслужил службу, вышел на амвон и сказал людям: «Я уезжаю с радостью!» а я думаю: «Интересное прощание! Что ж дальше?». Дальше ты говорил о своем новом жребии, который принимаешь с радостью и душей ты уже там. Без сантиментов. Так ты ушел и из жизни. Так попрощался с друзьями на земле навсегда. Так уходят люди с несокрушимой верой в жизнь вечную, в жребий и промысел Божий.

Даже в последний день ты жил так, будто жить будешь толи всегда, толи очень долго. Ты не закруглялся в своих делах. Они шли своим чередом, как будто с тобой ничего не происходит. Встречи, договоренности, дела. С утра ты еще трудился в своем саду, а днем перешел в иной.

Батюшка, батюшка…..

Ты был моим духовным сыном, ты был моим учеником, а я учился у тебя любить людей.

Жизнь-это радость

Движенье вперед, малых побед ликованье

Пение птиц и цветенье цветов,

Дивных восходов сиянье

И без сомненья любовь победит

Мрак и тоску и страданье

Жертвою страсти все попалит

И уничтожит сомненья

(SMS-сообщение последних дней о.Александра)

Протоиерей Геннадий Фаст