ПутеС?ествие РІ Диканьку

Материал из EniseyName.

---

Версия 14:29, 22 января 2011

Путешествие в Санжары 2009 г.

С Диканьки, с молитв возле этого чудотворного образа Николая Угодника начался путь угодника Божия Даниила, оставившего свой боевой артиллерийский полк, удачно складывающуюся военную карьеру, дворянское звание ради отшельнических молитв. В здешнем Николаевском лесу вырыл он первую свою пещерку... И так мне захотелось побывать в этих прославленных Николаем Васильевичем Гоголем местах, что оставила я на день Новые Санжары, села на полтавский автобус, в Полтаве сделала пересадку, и вот, сама себе не верю, стою в той самой Диканьке! Вышла на остановке возле трактира «Солоха». Потом оказалось, что Солоха – это не только гоголевская героиня, что есть в Диканьке даже Солохинское газовое месторождение-хранилище. Кругом сады кучерявые, зеленые, мощные, над дорогой растяжка со знакомым образом писателя, музейная стрелка манит пройтись по гоголевскому маршруту. Но времени у меня в обрез и я устремляюсь к Никольскому собору.

Долго иду по чистым ухоженным улицам на самую окраину селения (спасибо местным жителям не дали заблудиться), выхожу в чисто поле и растерянно бреду по полевой дороге: да где ж он, этот знаменитый собор! Наконец посадки вдоль дороги отступают. Вот он – среди зеленей стозвонных! Ни одного домика по соседству, стоит одиноко, похожий на большую ротонду, обрамленную по фасаду колоннами. Прохожу мимо кладбища, где виднеются старинные кресты, мимо ветряной мельницы, водруженной, видать, для колорита, и ступаю в огромный двор через вход, рядом с которым высится удивительная арка-колокольня. Высаженные вдоль дороги к храму нежно-розовые пионы высятся среди зеленой травы, как кустарники. Старый сломанный каштан напоминает о пролетевшей буре. Другой, крепкий, с огромным стволом, близ высокого крыльца облепили десятки велосипедов. Очень популярный транспорт в этих краях, но у ограды немало и легковых машин.

Божественная литургия уже началась. Служба здесь идет по-своему, немного не так, как у нас. Во время чтения Евангелия весь храм сдвигается, смыкается кольцом вокруг батюшки, как у нас во время молебнов, и люди долго не расходятся по местам, пока священник не выйдет с чашей и не благословит склонённых голов её краем . Над поминальным столиком с распятьем торжествует воскресший Христос, окруженный женами-мироносицами, стоящими в полный рост (нигде такой ослепительной и объемной композиции не видывала!), она отгораживает левую часть храма. Справа – особо почитаемый образ Николая Чудотворца с возводящими к нему ступеньками. Но это не та чудотворная икона, что была явлена в лесу и на поклонение к которой приезжали даже богомольцы из Сибири. Она, слава Богу, цела и находится в Полтаве, но ее никак не отдают в родной храм музейные работники.

Сужающийся ярусами двойной купол уходит будто в космос, резной дубовый иконостас дышит минувшими веками. Храм помнит Даниила, помнит слезы его и молитвы... Образ Марии Магдалины и в притворе, и в храме напоминает о другой Марии – Гоголь-Яновской, которая 30 километров пешком шла из своей дворянской усадьбы сюда, к чудотворной иконе Николая Угодника, молила Бога о сыне, а вымолила России гениального писателя, который потом тоже молился в этом храме. В Диканьке его изображения чуть ли не на каждом шагу. И у церкви продают множество поделок со знакомым профилем, оно и понятно: 200 лет со дня рождения!

После службы сажусь на скамеечку неподалеку от крыльца и показываю присевшему рядом крепкому бородачу книжку «Тихий свет Зерцал» с прижизненным портретом старца Даниила на обложке. Он внимательно ее листает и говорит: «А меня ведь Николаем Даниловичем зовут». Данилович работает на Солохинском хранилище, но каждое воскресение зовет со звонницы народ на службу в старинный собор. Он тоже оказался из казачьего воинского рода Онипко. Жена Даниловича Алла Владимировна каждое воскресение поет на клиросе. Тут подошла милая девочка с косой, их дочка Ирина, и повела меня в подземные своды храма показать семейную усыпальницу Кочубеев, которым и обязан своим существованием этот собор. Они – потомки того самого Василия Кочубея, подло обезглавленного вместе с полковником Иваном Искрой предателем Мазепой, бежавшим после поражения в Швецию и умершим у ног шведского короля.

Цветёт в Диканьке древний ряд Дубов, друзьями насажденных; Они о праотцах казненных Доныне внукам говорят...

Так писал Александр Сергеевич Пушкин. Местные жители говорят, что дубы, посаженные в память Кочубея и Искры, вряд ли уцелели, но старая дубрава шумит поблизости собора, своды которого напоминают космическое пространство. И вообще, одинокий, так и оставшийся за пределами Диканьки, не стесненный никакими строениями, он похож на космическую обсерваторию, осуществляющую связь земли с небом.

Как только освободилась Алла Владимировна и подошла к нам, стала она вместе с мужем уговаривать меня отобедать у них. Оказалось, что Онипко очень странноприимная семья, на меня они смотрели, как на странницу, с любовью Как тут было отказаться! Считайте, не Данилович, а сам Даниил угощал. По дороге показали мне величественную триумфальную арку, построенную в 1820 году по случаю приезда в Диканьку в гости к князьям Кочубеям императора Александра Первого. Значит, и он здесь был и молился в Никольском храме! Как же упорно, как когда-то в Зерцалах, поворачивает меня Даниил к образу своего самого главного командующего, с которым дошел он до Парижа.

После долгого обеда (было о чем рассказать друг другу!) прошлись под мелкий благословляющий дождичек по Диканьке к памятнику Гоголю, к героям его, изваянным в бронзе, грубовато, но от всего сердца. Постояли у ворот закрытой уже Троицкой церкви, где бывал и гоголевский герой кузнец Вакула. Прощаясь, Алла, как близкого человека, обняла меня: «Приезжайте еще!» Расставаясь с Диканькой, я всё выглядывала из окна автобуса в надежде еще раз взглянуть на государеву Триумфальную арку. И тут они рядом, как в Зерцалах, старец Даниил и таинственный старец Феодор Кузьмич, до сих пор почитаемый в Сибири как государь Александр Первый.