РћРЅ РѕР±РѕС?ёл РІСЃСЋ Р РѕСЃСЃРёСЋ крестом. РњС‹ устали жить РІ больной Р РѕСЃСЃРёРё

Материал из EniseyName.

---

Текущая версия

К жестокости этого мира Александру Сергеевичу Садыкову не привыкать. Он рос без отца и матери, воспитывался в детдоме села Хомяково, что находится в 15 километрах от духовного сердца России – Сергиева Посада, на речке с забавным названием Населенка. Здесь стоял разоренный храм Казанской Божией Матери с таким же разоренным кладбищем. Уже после гибели Александра Сергеевича мы нашли в Интернете описание этого храма, где есть слова: «В текущем году в одном из номеров МЦВ было опубликовано интервью с неким Садыковым, который в свое время учился в хомяковском интернате, позже уверовал и стал прихожанином Лавры; ныне он странник, обходящий с молитвой Сибирь и Дальний Восток. Он сообщил... что в 60-е годы обнаружил место погребения отца Николая (Бронзова. - В.М.) и водрузил на его могиле простой крест».

Это была, наверное, первая попытка детдомовца залатать хоть одну прореху в этом крушащемся обезбоженном мире. А прорехи в своей душе маленький Сашка залатывал своеобразно: убегал в Троице-Сергиеву лавру и согревался возле ее святынь. Потом взрослая жизнь увела его далеко отсюда в Сибирь, но Александр так и не оставил этой привычки детства: прежде всего латать свою душу в обители преподобного Сергия Радонежского, теперь уже возле вернувшихся на свое место святых его мощей. Это от него, от батюшки Сергия, обосновался в душе его трепет перед святостью и святыми. Не только от бездомного детства, но и от «усыновившего» его батюшки Сергия, который более 600 лет покровительствует русским ребятишкам, поселилась в душе Александра Сергеевича молитва о детях России.

-По азиатскому континенту как-то легко шагается, несмотря на плохие дороги одолеваю по 40-45 километров в сутки, - сообщал он мне по телефону во время «азиатского» своего путешествия во Владивосток. - Небо всё время синее, просторы бескрайние, очень большая у нас Россия! А беспризорных детей, как и в Европе, много. У меня, как у бывшего детдомовца, когда вижу их, сердце переворачивается. Иду, плачу о них и молюсь…

Так же плакал он в Верхотурском монастыре, что находится в 50 километрах от Нижнего Тагила, когда побывал в зоне НКВД для несовершеннолетних.

­-Малолеток заставляли соскребать со стен росписи, образы Господа и Его святых. А кто из ребятишек не мог этого делать по болезни, тех бросали прямо на съедение крысам, - подавленно рассказывал Александр Сергеевич. - Я был в музее, фотографии остались, документы, экспонаты…

Однажды на выходе из Коломны подошел ранним утром к страннику мальчишка лет пяти-шести, грязный, оборванный, бледный, глазки провалились и просит: «Дайте мне хлеба, есть хочу». Александр Сергеевич хлеба ему дал, яиц, конфет, посидел с ним полчаса, поговорили. Рассказал малыш, что живет он неподалеку - в трубах. -Что Боженька есть, он этого не понимает, не знает, крещёный или нет, - вспоминал Александр Сергеевич. - И вдруг он мне говорит: «Надоела нам такая больная жизнь». Мальчик этот ответил за всех нас, что происходит сейчас: Россия больная… Был у меня крестик, надел я на него. Не знаю, имел ли право, но надел. Он со мной немного ещё и прошёл, держась за посох. Глазки его провалившиеся до сих пор передо мной стоят. И душа болит до сих пор... Но мне Господь послал утешение. В 40 километрах от Оренбурга встретился я со знакомым мне с прошлого паломничества настоятелем обители милосердия священником Николаем Стремским, который усыновил около 50 детей, брошенных родителями. Трудятся они у него там, учатся в гимназии, у них прекрасный хор. Собранные во время концертов пожертвования идут на восстановление храма. Он открыл для мальчиков подготовительное училище, после которого они сразу же поступают на третий курс духовной семинарии. Отец Николай совсем молодой, ещё собирается усыновлять ребятишек, ездит по детским приютам, берёт в основном маленьких, потому что воспитывать в Духе Святом легче с детства. Он возит своих ребятишек на поклон московским святыням. Я у него в подворье поработал, с детьми повстречался, рассказывал им о своем паломничестве. Старую разрушенную церковь отец Николай разобрал и сейчас возводит по старому проекту большой храм Казанской Божией Матери. Вот вам пример тому, что только в вере наше излечение и спасение от этой больной жизни... Именно боль о детях повела Александра Садыкова на Кавказ, когда прошел он по местам, связанным с жизнью Александра Лебедя. Сначала пошел пешком на Буденновск, в больницу, где чеченские террористы захватили заложниками и загубили и взрослых, и детей. Там молился за них. В буденновской больнице откачали у него жидкость в коленях, ее пришлось на том пути шесть раз откачивать. Из Буденновска направился на Беслан. Садыков шел по Дагестану с посохом и иконой, не скрываясь, в сопровождении более 20 омоновцев. Руководство Беслана было предупреждено и знало, что в их город на поклон погибшим детям идет с молитвой православный паломник из Сибири. Дети Беслана... Их крики звучали в его ушах. Их кровь стучала в его сердце. С того горькопамятного сентября пообещал он, что каждой могилке поклонится, за каждого невинно убиенного ребенка помолится.

–Страшное, ужасное место, - вспоминал Александр Сергеевич. Разрушенная школа в память о расстрелянных, замученных детях не восстанавливается. Осталась как мемориал. Многие ее обходят по другой улице, чтобы не возвращаться памятью к трагическому событию. Посетил я кладбище детей. Есть одиночные могилы, очень много семейных, есть братские могилы, где похоронены трупы неопознанных. Были у меня деньги, которые мне пожертвовали, а тут частник как раз подъехал на машине с цветами, я не сдержался, все их закупил, на все восемь тысяч рублей. И на каждую могилу положил, а на братскую – все оставшиеся... По всему чувствуется, что обстановка так и не нормализовалась. Хотя я старался отбросить эту мысль, но ощущение было, что из-за любого угла в меня могут выстрелить. Не скрываю, страшно было в Беслане...