Капранов Михаил

Материал из EniseyName.

Версия от 11:53, 23 января 2015; Admin (Обсуждение | вклад)
(разн.) ← Предыдущая | Текущая версия (разн.) | Следующая → (разн.)
Перейти к: навигация, поиск
Митрофорный протоиерей Михаил КАПРАНОВ
Митрофорный протоиерей Михаил КАПРАНОВ
Митрофорный протоиерей Михаил КАПРАНОВ
Митрофорный протоиерей Михаил КАПРАНОВ
Митрофорный протоиерей Михаил КАПРАНОВ
Митрофорный протоиерей Михаил КАПРАНОВ
Митрофорный протоиерей Михаил КАПРАНОВ
Митрофорный протоиерей Михаил КАПРАНОВ

Митрофорный протоиерей Михаил КАПРАНОВ

15 июля 1944г. – 5 декабря 2007 г.

В 1979 году рукоположен в священники, служил священником, настоятелем во многих храмах Томской области и Красноярского края. В восьмидесятые годы на протяжении многих лет служил в Троицкой церкви г.Красноярска. С 1989 году -- в Барнауле. С 1996 года – настоятель Никольской церкви Барнаула. Награжден многими церковными наградами и медалью ордена «За заслуги перед Отечеством».

В Красноярске осталось много учеников, духовных чад о.Михаила и среди прихожан, и среди творческой интеллигенции, связь со многими не прерывалась и после его отъезда. Все помнят его мягую улыбку, необыкновенные, из самого сердца идушие проповеди, собиравшие в храме множество народа(тогда службы шли только в двух церквах , вторая – Никольская), его открытость и прямоту, а самое главное – то удивительное стояние в ВЕРЕ и ЛЮБВИ, которые, казалось, были самой сутью его жизни.

13 января -- 40 дней со времени ухода от нас БАТЮШКИ, НАСТАВНИКА, ДРУГА.

Памяти протоиерея Михаила Капранова 06.12.2007

Сообщение о кончине отца Михаила Капранова – моего близкого друга лагерных лет, возлюбленного брата и единомышленника – потрясло до глубины души. Первая мысль – о матушке Галине, его верной спутнице жизни, с достоинством пережившей трудные годы его мордовского заточения и страшные семейные испытания последних лет. Да поможет ей Господь перенести и это страшное горе…


Он так звал нас с женой навестить их на Алтае еще прошлым летом. А меня останавливали мои здешние проблемы, которые кажутся теперь такими мелкими перед лицом великой тайны смерти – того, кто умел переносить всё, выпадающее на долю, со смирением истинного христианина. А надо было знать, каким сильным и волевым был он в молодости.

В трогательном и прочувствованном некрологе Русской Линии совершенно справедливо и более чем уместно рассказывается о глубоких, исконно русских и православных корнях о. Михаила. Считаю необходимым дополнить этот рассказ собственным свидетельством, которое может лишь дополнительно возвысить и очистить лик новопреставленного раба Божия.

В какой-то мере о. Михаил повторил путь лучших представителей своего поколения, таких, как покойные Юрий Галансков и Юрий Машков, ныне здравствующий и православно воинствующий Вл.Осипов. И он прошел искушение «демократической» бесовщиной – что и привело его в лагерь вместе с друзьями по Нижнему Новгороду. Именно здесь, у меня на глазах, происходило его возвращение к корням, подлинное духовное возрождение…

У нас на зоне был православный священник о. Борис Заливако, осужденный за попытку незаконного перехода границы: он хотел попасть в Чехословакию, для продолжения богословского образования. Вначале его направили на психиатрическую экспертизу, после чего осудили на восемь лет лагерей строго режима. Так вот, о. Борис собрал вокруг себя небольшую группу «проверенных» людей, для совместных молитв и общих размышлений о Церкви и православии. С самого начала самым активным и внимательным членом нашей группы стал Миша Капранов, который тогда и встал сознательно на путь, приведший его после лагеря к православному священству. Общались мы и с осужденными на 25 лет «истинно-православными» (впрочем, кавычки здесь неуместны; их следовало бы употребить в отношении нынешних самозванцев в нашем отечестве…). По его признанию, важным для него стало знакомство с сочинениями К. Леонтьева, «Россией и Европой» Н. Данилевского – эти книги из моей домашней библиотеки я сумел получить в лагере по почте.

Моя жена и жена будущего отца Михаила познакомились, когда приезжали на «свидание» с мужьями-заключенными в Потьму, Мордовия…

Прошло много лет после лагеря. Я с семьей уехал за границу, он, не без больших трудностей, принял сан и стал одним из достойнейших священнослужителей Русской Православной Церкви, не скрывая симпатий – тогда, в 80-е и 90-е годы – к Церкви Зарубежной. Встретились мы, совершенно неожиданно, в Москве, в 91-м; я приехал с итальянским паспортом, о. Михаил с матушкой были там проездом в Крым. Встречи у Вл.Н. Крупина и (покойной) А. А. Андреевой, вдовы Даниила Андреева, были последними. После них неоднократно созванивались. О. Михаил приехать в Италию не смог, я, в Барнаул, так и не собрался, увы…


Да будет земля ему пухом… Евгений Вагин (Рим)

http://www.katehizis.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=3864&Itemid=134

Ушел в другой свет. Как прощались с отцом Михаилом (Капрановым) 

5 декабря в Гурзуфе (Крым) от продолжительной болезни скончался бывший настоятель Никольского храма митрофорный протоиерей Михаил Капранов. Ему было 63 года. Последними словами батюшки, пришедшего перед смертью в сознание, стала фраза: "Я вижу свет". Матушка спросила: "Свет лампы?" "Нет, другой свет", - ответил Михаил Капранов и закрыл глаза...

Самолет с цинковым гробом приземлился в Барнаульском аэропорту 8 декабря в 17.20.

Отец Михаил был митрофорным протоиереем (самое высокое звание для женатого священника), то есть при жизни носил такой же головной убор, что и епископ, только без креста на верху митры (куполообразная шапка). В Алтайском крае митры были у четырех священнослужителей: у троих в Барнауле и у одного в Бийске. Когда гроб с телом отца Михаила прибыл в Барнаул, протоиерея переложили из цинкового в обычный, который не подошел из-за митры (священника полагается класть в гроб вместе с головным убором).

Все, кто в это время находился рядом с телом отца Михаила, заметили улыбку на его лице.

Около 20.00 в Никольском храме прошла лития, которую служил епископ Барнаульский и Алтайский Максим. Лицо отца Михаила было накрыто специальной тончайшей тканью, так называемой "воздухи". Ее открыли только родственникам после службы.

Вечером 8 декабря на панихиду с Михаилом Капрановым в храме собралось около 400 человек. Утром 9 декабря Никольский храм был заполнен до отказа. Владыка, епископ Барнаульский и Алтайский Максим прибыл на отпевание спустя 20 минут после окончания воскресной службы в Покровском соборе. После прощания родственников гроб закрыли в храме.

Попрощаться с Михаилом Капрановым приехали священники из Иркутска и Москвы, пришла большая часть творческойэлиты Барнаула. Среди них были писатель Александр Родионов, художник Сергей Боженко, архитектор Петр Анисифоров.

И в Никольском храме, и на Черницком кладбище, где отца Михаила похоронили рядом с родителями и дочерью, все только и говорили: "Небеса салютуют отцу Михаилу. Это чудо". Даже старожилы не припомнят, когда последний раз на Алтае был такой куржак. Изморозь на деревьях на фоне огненного заката выглядела настоящим чудом. К сожалению, это чудо было прощальным…

Из жизни опального священника

Отец Михаил Капранов родился в 1944 году в Нижнем Новгороде в простой семье. Его отец работал на автозаводе, мать была домохозяйкой, как говорили, у них была обычная советская семья. Уже в юности отец Михаил узнал, что его дед служил царю и Отечеству, был награжден Георгиевским крестом и золотым именным оружием, он геройски погиб во время Брусиловского прорыва. А мама оказалась из семьи раскулаченных, ее отца, мать, сестер и братьев советская власть сослала на Урал, где вскоре все они умерли. Ее спасло то, что в момент раскулачивания она жила и училась в другом городе. Сразу после окончания школы, в 1961 году, Михаил поступил в Нижегородский университет на историческое отделение историко-филологического факультета, окончить который ему удалось только спустя тридцать с лишним лет, в 1993 году, заочно. В том же году он окончил духовную академию. В 1968 году Михаил с друзьями распространили в центре города листовки. Студенты, представившись группой "Обновление", называли суд СССР фальшивым и лицемерным, оказывающим неприкрытое насилие и отличающимся несостоятельностью обвинения. Они требовали свободы политических союзов и организаций, амнистии политическим заключенным и отмены преследований за политические убеждения, отмены цензуры, опубликования архивных документов 30-50-х годов. Михаила Капранова приговорили к семи годам лишения свободы в политическом лагере строгого режима в Мордовии по бывшей "сталинской статье" за антисоветскую агитацию. Он освободился в 1976 году. Но служить на родине ему не позволили, пришлось уехать в Сибирь. В Барнаул он приехал в 1989 году.


"Он говорил, что вернется…"

Протоиерей Александр Новопашин, настоятель новосибирского собора Александра Невского:

- Нас связывала с отцом Михаилом давняя дружба. Мы много говорили о его прошлом. Отец Михаил часто вспоминал, что в молодости на первом досмотре с него сняли нательный крест. Однако мысль о том, что того креста, который дает сам Господь, никто лишить его не сможет, успокаивала, и укрепляла молитва. В тюрьме он не оставлял ее ни на минуту. И только молитвы продлевали ему жизнь, давали новые силы в последние, не самые тяжелые, но и нелегкие для него годы.

Петр Анисифоров, архитектор Барнаула:

- Последний раз мы встречались с отцом Михаилом накануне его отъезда в Гурзуф. Как всегда, говорили о жизни, он говорил, что едет в Крым эмоционально восстановиться. Планировал вернуться на Алтай в конце декабря. Наше знакомство началось еще в 1989 году, когда он был вынужден уехать из Красноярска из-за "пагубного влияния на Астафьева". Для меня отец Михаил был столпом интеллектуальной жизни, который любил и знал русскую культуру, искусство, историю. Это человек и священник такой недосягаемой для многих людей глубины.

Анастасия МАСИБУТ.

http://www.altapress.ru/for_print.php?news_id=13488

Михаил Капранов: путь «разумения силы и сущности» 11.12.2007 г. Александр Родионов, писатель


Это последний фотоснимок отца Михаила в Барнауле. Фотография сделана 6 октября 2007 года в купе поезда «Барнаул-Москва»

Он вошел в зал встречи прилетающих и на короткое мгновенье замер в двух шагах от порога барнаульского аэропорта, оглядываясь: «Встречают ли?» Высокий и плотно сбитый, он был одет в крытый черным брезентом полушубок, добротные кирзовые сапоги, голову покрывала простая баранья шапка – все это выдавало в нем путника, готового к долгой дороге. Я видел его впервые, но момент узнавания был краток, и виной тому его взгляд, располагающе добрый и побуждающий сделать шаг навстречу. И в ответе его на мой вопрос: «Из Красноярска?» крылась своя смиренная ясность, в которой не было и намека на самонапыщенность: «Я и есть Михаил Капранов…»

Произошло это после звонка днем раньше, когда Виктор Петрович Астафьев позвонил из Красноярска и сказал: «Ребята, к вам летит отец Михаил. Будет служить в Барнауле. Встречайте». Этими словами патриарх русской словесности препоручал нам с Владимиром Башуновым не судьбу священника, но вхождение его в Барнаульский светский круг, а о вхождении отца Михаила в круг церковный должен был позаботиться благочинный Алтайских церквей отец Николай Войтович.

И как человек, готовый к многотрудному шествию по житейской стезе, Михаил Сергеевич Капранов без видимых усилий вошел в жизнь алтайского православного народа, обретая на этом пути единомышленников и супротивников, что само по себе неизбежно, когда священник живет и действует сообразно староотеческим заветам.

Это проявилось в первые же годы служения отца Михаила в Барнауле. Когда ему решением епископа был вверен храм Знамения, он как настоятель добился, чтобы крещение свершалось с полным погружением, как это вершилось в русском православии десять веков подряд. Это был тот обряд, который не сотворялся в городе почти сотню лет.

В середине 90-х отец Михаил был определен настоятелем Свято-Никольского храма. Он и его многочисленные ученики принялись за восстановление первоначального облика этого уникального по своей истории церковного строения. В Никольском храме, приход которого с его появлением решительно возрос, православный мир барнаульский находил в словах воскресных проповедей созвучие мыслям и чувствам своим, согласовывая их с помощью настоятеля с Волей Божьей. Приход согласовывал и отзывался действенно на нужды храмоздания – на восстановление бывшей полковой церкви. И хотя отец Михаил был согласен с народным речением о том, что церковь не в бревнах, а в ребрах – в душе происходит храмосозидание, но никогда не забуду его сияющего взгляда, когда, просветлев лицом, он сообщил: «Свершилось. Приход собрал нужную сумму на возведение купола. Мастера из Челябинска уже едут к нам.»

...Человеколюбец Михаил Капранов – это не только внимающий слову его приход. Сколь велико число барнаульцев, побывавших у него на исповеди – это знает только Всевышний. В его доме находили привет и заботу путники из Европы, Аргентины и, конечно, России.

Жизнь протоиерея Михаила Капранова, которую еще предстоит описать во всей ее непоправимой трагичности и свет рождающей благотворности, положена именно на постижение и разумение таинственной силы и сущности Православия.

справка

Протоиерей Михаил Капранов родился 15 июля 1944 года в Горьком (ныне Нижний Новгород), здесь учился в школе, а затем в университете, который окончить ему не дали. В 1968 году Михаил Капранов с группой студентов осужден за антисоветскую деятельность. Провести (как тогда практиковалось) бунтарей по уголовной статье не удалось. Семь лет в Мордовских политических лагерях стали периодом духовного переосмысления жизни.

В 1979 году он рукоположен в священники, служил священником, настоятелем во многих храмах Томской области и Красноярского края. В 1989 году приехал в Барнаул. С 1996 года – настоятель Никольской церкви Барнаула. Награжден многими церковными наградами и медалью ордена «За заслуги перед Отечеством».

СЛОВА ПРОЩАНИЯ

Евгения Цепенникова, доцент АлтГТУ:

– В начале 90-х он первый на Алтае начал преподавать историю церкви, основы православия и христианскую этику в высших учебных заведениях, завоевал высокий авторитет в культурной и научной среде.

Утрата этого замечательного пастыря, жившего и учившего жить по совести в постоянном духовном напряжении, заботе о ближнем, о мире, не оставлять духовных и нравственных тревог – большое горе для верующих, потеря для широкой общественности города, края, России.

Галина Чижикова, учитель:

– Отец Михаил разработал уникальную систему гуманитарного просвещения, позволяющую изучать историю отечества через призму религиозных, философских и общественно-политических особенностей русского пути. Это и позволило основной упор сделать на патриотическое воспитание молодежи. «Свет», «Пересвет», «Слово» – вот названия самых крупных объединений, в разное время собиравших школьников и студентов в образовательном центре при Никольском храме. Последний проект отца Михаила «Христианская семья» – цикл встреч и бесед с новобрачными, который без него осуществить будет очень трудно. Впрочем, уже крепко стоят на ногах многопрофильная приходская школа для детей, воскресная школа и богословский клуб для взрослых.

http://www.altinformburo.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=2904&Itemid=51


Календарь праздников 15 июля 2008 |

День рождения: Отец Михаил Капранов, настоятель Никольской церкви


Отец Михаил Капранов родился 15 июля 1944 года.



КАПРАНОВ, о. Михаил Сергеевич, митрофорный протоиерей, настоятель храма Святителя Николая в Барнауле, общественный деятель, монархист.

Родился в Н. Новгороде в русской православной семье. Его дед, кадровый военный, служил в чине прапорщика в Брест-Литовске. В первую мировую войну воевал на разных фронтах, по ранению был комиссован, но по призыву Государя Императора Николая II к младшему офицерскому составу вернуться в строй вновь надел военную форму и пал смертью героя во время Брусиловского прорыва. Посмертно был награжден именным золотым оружием. Мать родом из крестьянской семьи с верховьев Волги, из-под Селижарова, ее родители были раскулачены и сосланы на Урал, где вскоре и умерли. Отец Сергей Дмитриевич всю жизнь проработал строителем. Воспитание в семье было традиционно-православным. В 1961, после окончания школы, Капранов поступил в Горьковский государственный университет на исторический факультет. В 1963 был впервые задержан органами КГБ за антисоветскую деятельность и пропаганду и исключен из университета. Последующие годы проходили под знаком осмысления традиционных русских ценностей, выраженных в формуле гр. С. С. Уварова: «Православие, Самодержавие, Народность». Неоднократные задержания, слежки, обыски в конечном счете привели к аресту 5 авг. 1965 и в Великую Пятницу, 24 апр. 1970, вынесением приговора по ст. 70 и 72 УК РСФСР. Виновным себя не признал и защищался на закрытом судебном процессе в Горьком самостоятельно, что привело к внесению в текст приговора строк: «и в ходе судебного разбирательства продолжал антисоветскую агитацию и пропаганду». Уже будучи в заключении, осознал себя сложившимся монархистом, сторонником возрождения монархического строя в России. Среди «солагерников», ставших близкими друзьями и соратниками, были Е. Вагин, В. Родионов, Н. Браун, М. Садо и др. Труды известных славянофилов Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева стали его настольными книгами, а тюрьма и лагерь настоящей «духовной академией». Общение с друзьями, ежедневные молитвы, наставления заключенных монахов-катакомбников утвердили в стремлении служить России и Самодержавию в сане священника Русской Православной Церкви. После освобождения Господь дал ему особые встречи с великими подвижниками Веры Православной приснопамятным митр. Иоанном (Снычевым) в Самаре, архиеп. Вениамином (Новицким) в Чебоксарах, отсидевшим много лет в лагерях и тюрьмах. В 1979 митр. Гедеоном был рукоположен в сан священника Новосибирской епархии. С тех пор в разных городах Сибири — Томске, Красноярске, Барнауле — активно участвует в пропаганде идей Православия и Самодержавия. В 1990 был участником первого Всесоюзного съезда православно-патриотических сил в Москве, участником Всеславянского Собора в Праге. Активные выступления во многих городах, многочисленные статьи в защиту Православия, Самодержавия и России неоднократно вызывали различные резкие нападки вначале советской, а затем демократической номенклатуры и прессы. В Барнауле под его духовным окормлением и при его поддержке действует ряд общественных организаций, имеющих целью духовное возрождение России: краевое Алтайское Славянское общество, организация «Черная Сотня», барнаульское отделение Русского Национального Единства и др. патриотические организации и общества.


Игумен Алексий Просвирин

Источник: www.rusinst.ru


Статья о Михаиле Капранове:


Протоиерей Михаил Капранов:«Коммунисты сделали все возможное,чтобы я пришел в Церковь»

Протоиерей Александр НОВОПАШИН

Источник: www.radonezh.ru

С отцом Михаилом нас связывает давняя дружба, поэтому, бывая в Барнауле, я всякий раз захожу навестить его.

Но на это раз, я приехал в Барнаул, когда узнал, что батюшка тяжко заболел и лежит в больнице. Особым здоровьем отец Михаил и так никогда не отличался, а в советском концлагере ему пришлось оставить и то, что имел. Еду в больницу, чтобы проведать дорогого друга и наставника, а сам вспоминаю случаи из его жизни, о которых он – митрофорный протоиерей Михаил Капранов – мне сам рассказывал в прошлые наши встречи. И невольно качаю головой: это какой же несокрушимый дух нужно иметь, чтобы вынести весь этот кошмар, который обрушился на отца Михаила в страшные годы безбожной советской власти…

Отец Михаил Капранов родился в 1944 году в Нижнем Новгороде в простой семье. Отец его работал на автозаводе, мать была домохозяйкой. Как тогда говорили, – обычная советская семья. Это только со временем отец Михаил узнал, что его дед служил Царю и Отечеству, был награжден Георгиевским крестом и золотым именным оружием и геройски погиб за Родину во время Брусиловского прорыва. А мама оказалась из семьи раскулаченных, ее отца, мать, сестер и братьев советская власть сослала на Урал, где вскоре все они умерли. Ее спасло то, что в момент раскулачивания она жила и училась в другом городе…

В юности чем только Отец Михаил не увлекался: народниками, толстовцами, даже попробовал было разобраться в оккультном учении Рерихов. Интересовался баптизмом. Но все эти увлечения быстро прошли. Осталось Православие. Оно постепенно становилось для него той особой ценностью, ради которой можно и нужно было жить на этом свете.

Сразу после окончания школы, в 1961 году, Михаил поступил в Нижегородский университет на историческое отделение историко-филологического факультета, закончить который ему удалось только спустя тридцать с лишним лет, в 1993 году, заочно. В том же году он окончил духовную академию.


                                                     *                   *                     *

Михаила с друзьями арестовали в 1963 году. Допрашивал его старый чекист, подполковник. «Если бы мы здесь с тобой встретились чуть раньше, я бы тебе башку размозжил об эту стену», – без обиняков заявил он Михаилу.

В тот раз ребят не посадили, выпустили на свободу, только из университета исключили. Естественно, начались бесконечные слежки, доносы. Сначала их это даже развлекало. Они играли в игру «уйти от слежки»: заходили в пассажирский транспорт, ждали, когда зайдет «хвост», а потом чуть ли не на ходу выскакивали на улицу, провожая взглядом своих соглядатаев. Веселились, как могли. Хотя и понимали, что статья, которая им грозила, была очень серьезной – 70, ч.1, бывшая сталинская 58, ч.10 – «антисоветская агитация».

Ребята взахлеб читали запрещенных Гумилева, Ахматову, Варлаама Шаламова. Были и более серьезные книги, за чтение которых власти по головке точно бы не погладили, такие например, как самиздат на политические, экономические, религиозные темы. Тем более, что они не просто читали, но анализировали, сопоставляли, дискутировали и даже пробовали сами писать.

Зачем ему все это нужно было? Талантливый, умный красивый парень, он мог бы стать замечательным историком, филологом или, наконец, просто «настоящим советским человеком». Вот как он сам однажды ответил на этот вопрос: «Политические устремления многих из нас имели чисто нравственную основу. Мы стремились сохранить в своих душах святыню, что выражалось, возможно, в неких романтических идеалах, протестах против ложных ценностей».

Тогда, в 1963 году, грозовые тучи, собравшиеся было над головой Михаила, отступили. В 1964 году ему даже предоставили возможность восстановиться в университете. Тут же предложили написать заявление, чтобы его вновь приняли в комсомол, из которого Михаила исключили сразу после ареста. Но он наотрез отказался.

В 1965 году во всех вузах страны был введен курс научного атеизма. В университете, где учился Михаил, предмет преподавал образованнейший человек, старый интеллигент, профессор, выпускник императорского института. Вряд ли он был атеистом, скорее, он просто не предавал особого значения вере, для него это было не самое главное в жизни. Но заинтересовать религией он смог многих. Одним из первых его заданий было самостоятельно прочитать Новый Завет и всю Библию. А затем они на занятиях разбирали «трудные места». «Они (коммунисты, – Авт.) сами того не желая, сделали для меня все возможное, чтобы я пришел в Церковь», – пошутил как-то отец Михаил.


                                            *                          *                           *

Вскоре мирная жизнь закончилась. В 1968 году Михаил с друзьями распространили в центре города листовки, рассчитанные на студенческую аудиторию и интеллигенцию. Молодые люди, представившись группой «Обновление», называли суд Союза Советских Социалистических республик фальшивым и лицемерным, оказывающим неприкрытое насилие и отличающимся несостоятельностью обвинения. Они требовали свободу политических союзов и организаций, амнистии политическим заключенным и отмены преследований за политические убеждения, отмены цензуры, опубликования архивных документов 30-50-х годов. Листовка имела эпиграф: «Тирания, имеющая видимость народной власти, – худшая из тираний» (Руссо). Много позже отец Михаил напишет книгу «Наболевшее», эпиграфом к которой станут глубокие, мудрые слова святого Августина: «Государство, организованное не на заповедях Божиих, – это не что иное, как временный ад на земле».

Его вновь арестовали накануне дня памяти святых князей страстотерпцев Бориса и Глеба. Отец Михаил вспоминал, что на первом же досмотре с него сняли нательный крест. Однако мысль о том, что того креста, который дает Сам Господь, никто лишить его не сможет, успокаивала. А также укрепляла молитва – ее в тюрьме он не оставлял ни на минуту.

От адвоката Михаил отказался. Когда же суд стал настаивать, Михаил напомнил судьям слова Ф.М.Достоевского – «адвокат – это нанятая совесть», и больше к нему с этим вопросом уже не обращались. Однако именно этот факт позволил суду вставить в приговор строчку о том, что в ходе судебного заседания подсудимый продолжал вести антисоветскую агитацию.

Процесс по этому делу, как и сотни других, ему подобных, был, естественно, закрытым, но в последний день суда публику все-таки запустили в зал. Естественно приглашены были «представители общественности», комсомольцы и коммунисты, но вместе с ними каким-то образом в зал удалось пробраться и единомышленникам Михаила. Когда зачитывали приговор, Михаил с товарищами поднялись с места и закричали «Долой ваш суд! Сталинизм не пройдет!» Зал взревел. Одни возмущались поведением подсудимых и яростно выражали негодование по этому поводу, другие, напротив, не боясь последствий, кричали: «Ребята, держитесь, мы с вами!». И в этой шумихе вдруг из зала к подсудимым прилетел… букет ландышей! Спустя десятилетия, рассказывая об этом случае, отец Михаил говорил мне: «По всем политическим процессам 60-80-х годов я не знаю такого случая, чтобы в день оглашения приговора осужденные стояли с ландышами в руках!». Так с ландышами они и приехали в тюрьму, и никто не посмел отобрать у них цветы. 


                                      *                          *                                *

Михаила приговорили к семи годам лишения свободы в политическом лагере строгого режима в Мордовии. Так жизнь познакомила его с системой советских концентрационных лагерей, идейным организатором которых был вождь коммунистов Владимир Ульянов-Ленин. Именно советскую систему концлагерей взяли спустя годы на вооружение немецкие фашисты – она как нельзя лучше подходила к их плану уничтожения «недочеловеков».

«Просто поразительно, как такая крошечная горстка заговорщиков, этих хладнокровных убийц и ненавистников всего русского во главе с их главарем Владимиром Лениным смогла прийти к власти», – часто сокрушается отец Михаил.

Недавно он мне рассказал об одном случае. Примерно 20 лет назад в каком-то журнале он прочитал воспоминания Надежды Крупской о том, как Ленин отбывал ссылку в Шушенском. В частности Крупская сообщала, что когда река поднималась и затопляла берега, на образовавшихся островах оказывалось много зайцев. Владимир Ильич на лодке объезжал эти острова. Но в отличие от деда Мазая, который спасал животных, Ленин разбивал им головы о борт лодки, экономя, таким образом, патроны и сохраняя шкуру зверьков в целости и сохранности. Возможно, некоторые припишут этот безумный поступок охотничьему азарту (говорят, Ленин любил пострелять), хотя на самом деле это даже и азартом не назовешь. Это особое состояние, к охоте никакого отношения не имеющее, это – жестокость, свойственная людям с расстроенной психикой. «Как в те годы мог пройти этот рассказ, о чем думали коммунисты, когда его публиковали?», – до сих пор разводит руками отец Михаил.

Многому он научился за лагерные годы, многое постиг. Как сам он потом говорил, за время своего пребывания в советских лагерях из антисоветчика он превратился в настоящего антикоммуниста. «Разница, кстати, большая», – всегда подчеркивает отец Михаил. Антисоветизм – это неприятие Советов, как искусственного, ложного органа, который ничем, конечно, не управляет, а только подчиняет все и вся партийным структурам и партийным деятелям. А коммунизм суть большевизм, который построен на лжи, предательстве, цинизме. Все русская литература, вся наша история были переиначены в угоду коммунистов так, что и до сих пор мы не можем выбраться из многих большевистских штампов. «Это не значит, что все коммунисты подлецы, – говорит батюшка. – У меня брат и отец коммунисты. Но важно понять смысл коммунизма. А смысл – сатанинский. Духовный разврат, насилие, убийства невинных людей. При этом совсем не важно, сколько людей погибло – тысяча, миллион, двадцать миллионов. Один человек в глазах Божиих – это неповторимое создание!»

Господь попустил власть коммунистов по нашим грехам. Но мы должны осмыслить свой грех и не допустить возвращения коммунистического насилия. Говорят, что коммунисты стали не те, Зюганов не против сотрудничества с Церковью, некоторые коммунисты даже стали похаживать в храмы – якобы уверовали. Но обольщаться не надо. Государство, построенное на лжи и насилии, не смотря ни на какие «благоприятные» перемены, рано или поздно вновь обратится ко лжи и насилию. Просто потому, что природа у этого государства такая – САТАНИНСКАЯ.


                                                *                           *                                *


«В 60-х годах я уже был православным христианином, регулярно ходил в церковь, и, конечно, выстоять в таких кошмарных условиях, какие созданы были для нас в лагере, мне помогла исключительно вера в Бога, – уверен отец Михаил. – Конечно, нас сильно сплачивало и укрепляло противостояние большевизму. Но без веры – кто знает?! – я бы мог не выдержать. У нас были случаи, когда заключенные бросались в «запретку», то есть запретную зону, в надежде, что охрана откроет по ним огонь и, таким образом, закончатся их мучения. Один украинец однажды сам убил себя ножом. Другие совершали побеги прямо из колонны. Надежда на удачный побег в этом случае была минимальной (хотя однажды одному заключенному удалось убежать именно таким образом; впрочем, через два года его все-таки нашли и вернули на зону), но люди, решившиеся на этот шаг, полагали, что если побег не удастся, то уж лучше принять смерть, чем продолжать страдать за колючей проволокой. И чаще всего их убивали».

В лагере было много православных монахов и священников, которые сидели по 25 лет и больше. Но служили каждый день! Стоять запрещалось – значит, что-то замышляют! – так, они обедницу служили на ходу во время прогулок, читая молитвы про себя или вполголоса. Михаил и акафисты учил наизусть – записывать было нельзя, если найдут хоть строчку – сразу в ШИЗО (штрафной изолятор) на 15 суток. Хотел даже начать поститься, но священник, окормлявший его в зоне, не благословил. Хотя многие монахи и священники в лагере постились!

За год до освобождения Михаилу дали на сохранение Новый Завет. Книгу сюда привезли с Колымы, и, не смотря на ежедневные обыски, ни во время этапа, ни после, уже в мордовской зоне, никто ее не находил! Отец Михаил считает это знаком особой милости Божией ко всем верующим заключенным и к нему самому. К тому времени он уже окончательно решил стать священником.


                                   *                                 *                                    *

Он освободился в 1976 году. Но служить в Церкви Божией на родине ему не позволили, устроили такие препоны, что пришлось уехать в Сибирь. Сначала Михаил пономарил в Томске, потом его рукоположили в священники и назначили настоятелем церквушки в томском поселке Тогур, со всех сторон окруженным болотами и тайгой. Добраться до деревни можно было только самолетом или летом по реке. Да и то зимой этот путь был небезопасным. Были случаи, когда люди, отважившиеся на такое путешествие, до деревни так и не доходили – замерзали в тайге.

Несмотря на непомерные государственные налоги, которые достигали 60 процентов от заработной платы (только с 1981 года этот налог понизили до 40 процентов), и суровые природные условия, отец Михаил не унывал, и до сего дня вспоминает эти дни. «Служение было таким благодатным!», – часто говорит он.

Прихожане тогурской церкви были все как один ссыльные-пересыльные. Как-то договорились – подняли колокола на Пасху и устроили Пасхальный перезвон! То-то радости было! Но через несколько дней отца Михаила вызвал к себе местный оперуполномоченный и начал его песочить: «Да какое вы имели право без нашего разрешения колокола поднимать?! Вы только посмотрите, сколько на вас жалоб поступило. Врачи больницы жалуются на то, что ваш звон мешает больным спать; учителя негодуют по поводу того, что звон не дает сосредоточиться ученикам; рабочие, вернувшиеся с ночной смены, также не могут заснуть!..» А отец Михаил со смирением ему отвечает: «Да разве у нас колокола – колокольчики!.. Если бы были по-настоящему большие колокола – вот был бы перезвон, так перезвон! Да и потом пасхальная седмица скоро закончится, и звонить в свои колокольчики будем только по праздникам да воскресным дням». Слова, сказанные со смирением, имеют большую силу. Оперуполномоченный погрозился еще какое-то время, да и отпустил отца Михаила.

И еще был один интересный эпизод, тоже в Тогуре. Тогда у власти появилась «мода» устраивать перепись икон (лик какого святого написан, какой век, примерная стоимость иконы), якобы на случай возможного воровства. Приехала комиссия и в Тогур, но отец Михаил с прихожанами успел договориться, и церковь перед носом «комиссаров» закрыли. А пока суд да дело, все старые иконы прихожане попрятали по домам. Все было как во времена революции: большевики приходили изымать мощи святых, а гробницы оказывались пустыми – монахи и прихожане скрывали мощи от поругания и уничтожения. Правда это давало повод большевикам говорить, что попы, якобы, обманывают народ, но ведь речь шла о сохранении святых мощей.

Кто знает, может быть, так и служил бы отец Михаил в Тогуре, если бы не его слабое здоровье, окончательно подорванное в лагерях. Болотистый воздух вызвал у него обострение бронхиальной астмы и владыка Гедеон перевел батюшку в Красноярск.


                                          *                          *                         *

В Красноярске отец Михаил познакомился со многими замечательными людьми – художниками, поэтами, писателями. Среди них был и Виктор Петрович Астафьев. Между ними установились очень теплые отношения, а дочь отца Михаила даже стала крестной матерью внучки Астафьева – Олечки. С Астафьевым был связан один интересный случай. Однажды в Красноярск приехал владыка Гедеон, и как обычно остановился у отца Михаила. Но поскольку власть была богоборческая, то ему пришлось идти к уполномоченному по делам религии, чтобы сообщить о своем прибытии в город. Уполномоченный же прежде, чем принять владыку, полдня продержал его под дверью. Поскольку отец Михаил был дружен с Астафьевым, то в одну из очередных встреч с писателем он рассказал об этом вопиющем случае. Рассказал и забыл. А через некоторое время отца Михаила вызывает тот самый уполномоченный и заявляет: «Это вы рассказали Виктору Петровичу о нашей встрече с владыкой Гедеоном? Так вот знайте, Астафьева из Красноярска мы убрать, конечно, не сможем, а вас – запросто уберем. Я вам такую характеристику накатаю!..» Расстроенный отец Михаил позвонил Виктору Петровичу и все ему рассказал. Оказалось, что Астафьева пригласили на совещание атеистов Западной Сибири и попросили выступить. Взяв слово, Астафьев неожиданно спросил: «Кто тут местный уполномоченный?» И когда ему показали его, Виктор Петрович в лоб высказал ему все, что он о нем думает, закончив пылкую речь словами: «Я добьюсь, чтобы вас отсюда убрали!» Впрочем, рассказывают, что говорил он еще резче – хорошо известно, что когда Виктора Петровича выводили из себя, он особо не церемонился.

Выслушав отца Михаила, Виктор Петрович попросил его перезвонить ему через полчаса, и когда батюшка вновь набрал его номер, Астафьев сообщил, чтобы он не беспокоился и продолжал спокойно служить – никто его больше не тронет.

Но об этом случае богоборцы, конечно же, не забыли. Вскоре в «Красноярском рабочем» появилась злобная статья, в которой отец Михаил обвинялся в тяжких грехах против советской родины. Причиной написания статьи послужили встречи батюшки с друзьями, с которыми он был в лагерях и тюрьмах. К счастью, времена уже были другие, на дворе стоял конец 80-х годов, да и фигура Астафьева была слишком значительной, чтобы можно было без труда вершить расправу над священником. Тем не менее, отец Михаил настолько устал от постоянных нападок, что был вынужден уехать в Барнаул.


                                          *                        *                            *

Сначала в Барнауле он служил в Покровской церкви, затем, когда власти позволили открыть Никольский храм – начал в нем настоятельствовать. Хорошие отношения сложились и с местной творческой интеллигенцией, в какой-то степени благодаря Астафьеву, который сразу после отъезда батюшки из Красноярска позвонил в барнаульское отделение Союза писателей и попросил встретить отца Михаила «как своего». Скоро отец Михаил действительно стал своим среди поэтов и писателей Алтая. Хотя дух богоборчества в тех местах был еще силен. Идти по улицам города в облачение означало взять на себя подвиг – нередко в спину неслись ругательства, матерщина, могли бросить камень. За каждым шагом следил местный уполномоченный, которого, конечно же, тоже предупредили, что собой представляет батюшка из Красноярска. Нужно было быть очень осторожным, поскольку за любой проступок могли запретить служить. Проповедь в храме можно было говорить только по бумажке, при этом все знали, что в храме стоит кто-то из стукачей, который не только донесет, но еще и переврет все на сто раз. В памяти отца Михаила еще свежа была томская история, когда одного батюшку, во время чтения Псалтыри произнесшего слова из псалма царя Давида «Господи, спаси Царя…», вызвали к уполномоченному и долго-долго мучили вопросом: «Какого царя он собирается спасти?» Батюшка отделался строгим выговором, хотя все могло закончиться гораздо хуже.

Время не стоит на месте. В епархии открываются новые храмы, старые – пополняются прихожанами – слава Богу, люди идут в Церковь. Вспоминаются слова отца Михаила: «Хрущев закрыл более 10 тысяч церквей, к 1980 году обещал показать последнего попа по ТВ. И что же? Хрущева нет, а священников все больше и больше».

За годы настоятельства отец Михаил организовал молодежное братство, построил одну воскресную школу с тремя детскими классами, певческим, компьютерным классами, строит другую…

…Я смотрю на батюшку, который лежит на больничной койке, бледный, исхудавший, говорит тихо, еле-еле. Но чувствуется в нем внутренняя сила. Ее выдают глаза отца Михаила. Они уставшие, но живые. И ум ясный. И я уверен, что за все перенесенные невзгоды Господь и впредь будет укреплять батюшку в его нелегком служении на ниве Христовой.


Слава Богу за все!


Протоиерей Александр НОВОПАШИН


Источник: http://www.radonezh.ru/

Личные инструменты