32. Протоиерей Всеволод Шпиллер. Слово в день Отдания Рождества Христова

13.01.74.

<...> Сегодня мы праздник Рождества отдаем, т.е. выходим из него.

Выходим, но не вышли — мы ещё дышим воздухом этого праздника, мы ещё стоим, ещё живём в лучах славы Божией, явленной в Рождество Христово, той славы, братья и сёстры, которую первым дано было узреть пастухам в явлении ангелов, той славы, увидев которую, пастухи испугались. Их объял трепет, страх. Но никогда не бывает явлений Божьих и Божьей славы для того, чтобы устрашать людей; они бывают для другого. Вот почему явившийся тем пастырям в ночной страже ангел Божий сказал (и это было первым словом его к ним): «Не бойтесь!» Потом было возвещено им о рождении Господа Иисуса Христа в Вифлееме, в пещере, в яслях...

Братья и сёстры! Никогда не является Господь для того, чтобы устрашать, и никогда, ни страхом, ни трепетом не должны мы отвечать на эти Богоявления миру. От несоизмеримости Творца и творения, от того, что нам, грешным, вдруг ниспосылается такое видение и видение, — не страхом должны мы отвечать на это, не трепетом, а радостью ответной любви на ту любовь, которая всегда открывает себя в этих явлениях. В явлении пастухам в ту святую ночь, почти две высячи лет тому назад, открыла себя Божественная Любовь миру, открыло себя благоволение Божие к людям. И должны были те люди, и пастыри встретить это откровение ответною любовью. Но какое странное и, может быть, поэтому и страшное было это откровение благоволения и любви Божьей к миру, к людям. Представьте себе эту пещеру Вифлеемскую, жалкие ясли, в которых лежит Богомладенец — вочеловечившийся Бог — так снисходящий к людям, в таком Своём образе. Где же сила Всемогущего? Где всё то внешнее, что, казалось бы, должно было соответствовать её явлению здесь, на земле? У Него нет даже Своего крова над Собой, Он лежит беззащитным Младенцем, в котором еле-еле колышится пламя жизни! Пламя зажглось в мире, лежащем во зле, мире, который смеётся над таким явлением Силы Божией, той Силы, которая должна победить мир... Как победить? Каким образом? Да, зло смеётся над такой победой... А мир её и не заметил, победу, совершившуюся над злом этого мира в этом именно явлении.

Знамение пещеры Вифлеемской, этих жалких яслей, в которых лежал Младенец, совершенно незащищённый от злых стихий этого мира, это знамение полно глубочайшей и высочайшей тайны, которую, если миру и не дано было уразуметь, то всё-таки какой-то части людей эта тайна была открыта. И эта часть мира её уразумевает: не первосвященники встречают воплотившегося, вочеловечившегося Бога и кланяются Ему, а простые пастухи! Не служащие разуму, встречают Разум мира — они Его совсем не понимают. Не поняли, не приняли, не понимают, и не принимают! Мир не принял Его, мир не понял Его. Но не весь...

Знамение уничижения, явленное в пещере в Вифлееме, полно глубочайшей тайны. Какой же тайны, братья и сестры? Подумайте: разве мог Всесильный, Всемогущий Бог средствами и силами этого мира побеждать зло и спасать мир?.. Нет, а только отречением от этих средств и от этих сил — не ими побеждается мир, во зле лежащий, не ими освобождается мир от господствующего в нём зла, не теми силами, которые родятся в этом мире, не теми средствами, которые присущи этому миру, а совсем другими. И только Бог мог пройти через то, совершенно немыслимое нам, невозможное. Мы и представить себе не можем силу и значение этого уничижения, которое и было в Боговоплощении, в рождении Сына Божия в лице Господа Иисуса Христа — Богомладенца, такого беззащитного, лежащего посреди такого враждебного Ему мира в этих жалких яслях, в жалкой пещере в Вифлееме. Бог так возлюбил мир, что спасает его, зрак раба приемля. И только Бог мог именно так явить Себя в этом мире.

Братья и сёстры! Разве мы не знаем, что абсолютное добро имеет самосвидетельство? Разве мы не знаем, что добро, если оно навязывается людям силой, то оно перестает быть добром? Разве мы не знаем, что тайна воздействия абсолютного добра на человека именно в том, что не силой оно насаждается в души, в сердца, в жизни людей? Вот почему то абсолютное добро, которое воплотилось в этом Младенце так беззащитно, так не нуждается ни в каких силах этого мира!

Помните, как Пилат спросил Христа: «Что есть истина?» Помните, какой последовал ответ на этот вопрос? — Никакого! Молчание... Потому что Истина перед лицом многоглаголивой лжи отвечает молчанием. Она молчанием Своим свидетельствует Сама о Себе ...

А абсолютная красота? Нуждается ли она в украшениях, суетных, здешних? Она тоже сама о себе говорит, сама о себе свидетельствует и не нуждается ни в чём из этого мира взятого, чтобы свидетельствовать о том, что она и есть красота. Так добро, так истина, так абсолютная красота входят в мир и мир побеждают.

Вот когда мы с вами должны подумать о значении слов: «Сила Божия в немощи совершается». Вот в какой немощи Она совершается, открывается, и мир побеждает! Это знамение пещеры Вифлеемской, знамение яслей, в которых лежит Богомладенец, Которому мы приходим поклониться, Которого созерцаем и сегодня в этих последних лучах уходящего от нас праздника Рождества Христова. И это знамение, братья и сестры, зовёт нас, к тому, чтобы сердца наши сделались бы такими же яслями, принимающими этого Младенца.

Это знамение зовёт нас к очень трудному подвигу уничижения, но именно подобного Христову уничижению. Оно свидетельствует о том, что добро, истина, красота гонимы, но страдающие, незащищенные, они спасают мир и преображают его! Так, как спасают мир, преображают его все страдания, что претерпел Сам Господь Иисус Христос, все гонения на Него и сама смерть Его, после которой последовало Воскресение. Вот к чему зовёт нас сегодняшний праздник, каким зовёт уготовить своё христианское сердце. Аминь.